Огонь в его ладонях
Шрифт:
Небольшой отряд продолжил движение на запад. Когда они достигли дальней оконечности озера, Эль Надим сказал, обращаясь к Хали:
— Отбери пять сотен Непобедимых и укройся с ними за этими скалами. Сделай это после наступления темноты. Проведи их по противоположной стороне холма, чтобы не оставить видимых следов. Захватите с собой воды на пять дней. Сиди в засаде до тех пор, пока пехота Гильдии не втянется в бой с моими людьми.
— А если этого не случится? — спросил Хали.
— В таком случае победа все равно останется за нами. Выбор у них крайне ограничен — либо отступить, либо
Тревога по-прежнему не оставляла Эль Мюрида. Если план провалится, то все бремя вины и ненависть воинов падут на него. Если же придет победа, то вся слава достанется Эль Надиму. Это несправедливо.
"Кажется, я все больше и больше становлюсь похожим на своих последователей», — подумал Ученик.
— Разведчики доносят, что враг уже на марше. Долго, Властитель, нам ждать не придется, — заметил Хали.
— Прекрасно, — сказал Эль Мюрид и, взглянув на солнце, добавил:
— Настало время молитвы, друзья.
Валиг и Хоквинд вышли к восточному краю котловины соляного озера во второй половине следующего дня. Всадники Непобедимых блокировали дорогу, завязывая схватки с конниками Юсифа, до тех пор пока роялисты не решили стать здесь лагерем.
В лагере все дышало уверенностью. Войско валига численностью превосходило врага, а солдаты были лучше обучены. Поэтому он ограничился лишь предосторожностями, которые обычно предпринимались против ночных нападений.
Эль Мюрид не видел первых схваток. Эль Надим направил его в небольшой отряд, расположенный далеко к западу от войск Хали, туда, где дорога, ведущая к ложу озера, вилась между пологих холмов. Ученик подозревал, что генерал просто желает убрать его со своего пути, хотя теперь он и оказался среди сливок Непобедимых.
Всю ночь он не мог уснуть. Его преследовал призрак Вади Эль Куф. Он понимал, что эта битва, меньшая по масштабам, может иметь катастрофические последствия. Себил-эль-Селиб останется беззащитным до прибытия войск с побережья и падет при первой же атаке. Ученик пребывал в ужасе. Он поставил слишком много на этот единственный бросок костей. Но отступать было уже поздно.
Он непрерывно возносил горячие молитвы, прося Творца оказать ему помощь в этот решающий час.
Эль Надим поднял своих людей до рассвета и, пока они поглощали холодный завтрак, произнес перед ними зажигательную речь. Все будущее движения зависит от их отваги, заявил он. Затем он выстроил пехоту поперек оконечности озера, разместив всадников по флангам. Рабов-добровольцев он поставил впереди первой линии воинов, вооружив их не только мечами, но и лопатами. К рассвету войско уже успело занять исходные рубежи. Откуда-то из-за спин воинов потянул легкий утренний бриз.
Собрав офицеров, Эль Надим сказал:
— Сделайте так, чтобы люди дрались как надо. Увлекайте их своим примером. Если Господь сегодня не дарует нам победу, мы все умрем, стоя лицом к врагу.
То же самое он повторил и воинам, но при этом призвал их убить тех офицеров, которые проявят трусость. Командирам конницы он сказал:
— Ветер поднимается. Начинаем.
Уже
— Трубы! — скомандовал он. — Надо ускорить движение.
Загудели сигнальные рожки. Кавалеристы пустили лошадей рысью, и пыль стала подниматься гуще. Эль Надим обернулся. Солнце вот-вот должно было выглянуть из-за гряды холмов и ударить в глаза противника.
Он изучил, насколько возможно, боевое построение врага. Пехота Гильдии расположилась в центре. Легкая кавалерия по флангам и сзади. А тяжелая конница, способная совершить прорыв, образовала первую линию атаки. Неплохо. Враги действовали без всякой хитрости. Поступали так, как якобы требовали обстоятельства. Именно этого он и хотел от них.
Ветер усиливаться не желал.
— Трубы! Ускорьте их аллюр. Вестовой! Я хочу, чтобы рабы начали копать.
Добровольцы заработали лопатами, бросая в небеса пропитанную солью пылевидную землю.
Пусть подышат этим, думал Эль Надим. Пусть у них начнет першить в горле и заслезятся глаза. Пусть они будут мечтать только об одном — поскорее выйти из боя и выпить глоток воды. Он оглянулся. Солнце поднялось из-за гор. Пусть они скачут прямо в это сияние по белоснежному ложу бывшего озера.
Закованные в металл воины, думал Эль Надим, будут атаковать наполовину ослепшими…
— Они идут, генерал, — доложил адъютант.
В отдалении запели трубы. Как только атакующие двинулись вперед, в небо поднялись кипящие клубы пыли.
— Отозвать всех! — приказал Эль Надим. — Позволим им самим похоронить в пыли свою пехоту.
Теперь загудели трубы, и конники поспешили занять места на флангах. Рабы-добровольцы отошли в тыл пехоты и образовали резерв.
Враг приближался, в клубах пыли поблескивали доспехи, на древках копий развевались флажки.
— Ты, конечно, велик, Хоквинд, — пробормотал Эль Надим, — но и тебя может погубить самоуверенность.
Сердце бешено колотилось в груди генерала. Действия развивались точно по его сценарию.
Легкая кавалерия валига скакала следом за конниками Хоквинда, чтобы наброситься на разметанную валом бронированных всадников и сраженную ужасом пехоту Эль Мюрида.
Обе волны атакующих перешли на галоп.
Проскакав примерно две трети озера, они угодили в ловушку Эль Надима, идею которой подсказал сын торговца солью.
Ловушку эту устроили не люди. Сама природа разместила её в этом месте. В самых глубоких местах древнего озера под коркой соли и пыли сохранилась вода. Глубина этих невидимых озерец редко превышала пару футов, но и этого было вполне достаточно.
Кони атакующих, чувствующие себя неуверенно на скользкой поверхности озера, достигли глубоких мест. Корка соли под их копытами треснула. Множество лошадей упало или выбросило всадников из седла. В завал врезалась легкая кавалерия Юсифа, ещё более усугубив неразбериху.