Огонь в твоей крови
Шрифт:
— Может, домой? — предложила Лиля в паузе между поцелуями.
— Угу…
И, зарывшись лицом в ее взъерошенные волосы, мужчина пробормотал что-то еще.
Пока Макарова сохраняла правки, выключала компьютер и собирала вещи, он следил за ней голодным взглядом хищника. Поневоле почувствуешь себя олененком… В темных глазах, кроме любви и желания, затаилась нежность и еще какое-то незнакомое ей чувство. Ликование? Наверное. Она тоже готова кричать от счастья, что разлука в прошлом. Слишком больно, слишком тоскливо переносится расставание,
— Я готова, только Камилле скажу, что ты за мной заехал. А то нехорошо получится — она составила мне компанию, а я, неблагодарная, уеду без предупреждения.
— Она видела меня, не волнуйся.
Дорогу домой Лиля скрашивала невинными приставаниями к будущему мужу — ее ладонь ложилась ему на колено, затем медленно ползла вверх до тех пор, пока водитель, не отрываясь от дороги, не возвращал ее обратно.
— Лиленок, тебе лучше прекратить, — предупредил Булатов. — Я не Цезарь, не умею распылять внимание на несколько дел. Сейчас для меня важней твоя безопасность, а не удовольствие. Конечно, мы можем съехать на обочину, но тогда вряд ли попадем домой засветло.
Сделав вид, что устыдилась, девушка сложила руки у себя на коленях, затянутых в светло-серые чулки, и ее юбка, как бы невзначай, чуть задралась. Кир промолчал. Однако ее провокационная игривость привела к тому, что раздеваться они начали еще в коридоре. Летели пуговицы с ее блузки и его рубашки, трещала ткань под нетерпеливыми пальцами…
— Сначала в ванную, — непреклонно заявила Лиля, когда очередь дошла до нижнего белья.
У нее был пунктик: после улицы обязательно помыть руки. И никакой накал страстей не позволял забыть об этом правиле. Поэтому оборотню, по большому счету чихавшему на микробы, приходилось с ним считаться.
Гигиеническую процедуру выполняли одновременно. Кирилл держал девушку в кольце своих рук и, пока она основательно намыливала их ладони, увлеченно целовал, нежно покусывая, изгиб ее шеи. Пару раз скользкий брусочек выпрыгивал на пол, и они, смеясь и дурачась, за ним наклонялись.
Покрытые пеной мужские пальцы не мыли, нет, ласкали ее руки, и Лиля млела, все сильнее вжимаясь ягодицами в напряженный пах жениха.
Наконец смыв мыло и проигнорировав полотенце, Кир развернул девушку лицом к себе и поцеловал, да так, что ее охватила слабость и ноги перестали держать.
— Люблю тебя…
— Люблю тебя, — эхом отозвалась Лиля. — До сих пор не верится, что ты рядом.
— Что же мне делать? Наверное, стоит убедить, что я реальный?
Вышли из ванной они спустя час. Когда Макарова окончательно удостоверилась, что не выдает желаемое за действительность.
— Это чё за содом и гоморра?! — Посреди коридора материализовался Хранитель города. — Кралечка, ты чё меня парафинишь?
Девушка, одетая лишь в ограничители магии и еще парочку амулетов, проворно спряталась за широкую спину Булатова.
— Федька, а ну быстро закрыл глаза!
— Даю пять минут на облачение своих телес.
— Это что за призрачный блюститель нравственности? И что он делает в нашей квартире? Опять притащила работу домой?
Вздохнув, Лиля призналась:
— Это мой двоюродный дедушка.
Одновременно выполняя наказ духа и сжато повествуя о своих некромантских подвигах во имя справедливости, она морально готовилась к двойной головомойке. И в этом Кирилл, к сожалению, оказался предсказуем.
— Что ты творишь?! — схватился он за голову. — Тебя предупреждали, как важно накануне посвящения стихии не заниматься некромантией! Доиграешься — и я буду настаивать на перенесении обряда.
— Почему?!
— Потому что с таким отношением ты его не пройдешь. Нельзя усидеть на двух стульях сразу. Сколько можно повторять?!
— У тебя ведь получается, — напомнила Лиля о слабо развитом Даре, который вообще-то не полагался оборотню.
Кирилл лишь покачал головой.
— И вообще, если нельзя заниматься некромантией, почему тогда меня отправили парламентером к призраку? Разве не наблюдается тут лицемерная непоследовательность? Им можно, а мне нельзя?
Стиснув зубы, Булатов обхватил Лилино лицо ладонями и, едва сдерживаясь, объяснил:
— Огонь — непредсказуемая и ревнивая стихия. Сколько глупых ведьмочек покалечилось — не счесть. Я не хочу, чтобы ты попала в их число.
— Не волнуйся, Кир, все закончится хорошо.
— Лиленок, — мужчина прижался губами к виску невесты, — я переживаю за тебя. С тех пор как мы встретились, мой самый главный страх — потерять тебя…
Нарочитое покашливание нарушило момент признания.
— Чё деется-то, а? Чё деется? Оставить тет на тет страшно — опять мацает!
Родственник вернулся и принялся стыдить внучатую племянницу.
— Как говаривала маманя Марьяне, никто не купит корову, если можно пить молоко бесплатно. Мотай на ус, кралечка!
— Через несколько недель у нас свадьба. Но я бы с радостью купил корову раньше, если бы кое-кто не упирался.
— Кир! — Возмущенная тем, что, пускай иносказательно, но ее только что назвали коровой, Лиля стукнула жениха по плечу.
— Свадьба, да? — Федор подбоченился. — И чё, купец, ты и дозволения у родичей просил на покупку товара?
— Конечно. Нас даже благословили.
Булатов, интуитивно проникшись к мальчишке симпатией, спокойно отвечал на его выпады. Все-таки родственник любимой, хоть и мертвый.
— Бабка кралечкина благословила? А о Велигорах и не подумали небось?
— Они не знают.
— А если разнюхают? — коварно предположил дух.
— Уж не от тебя ли? — нахмурив брови, уточнил оборотень.
— А если и от меня, то чё?
— То это будет последнее, что ты сделаешь. Разыщу каждую твою косточку, разотру в порошок и сплавлю с серебром и солью.