Огонь войны (Повести)
Шрифт:
Бехбит-палван, с трудом подбирая русские слова, растолковал красноармейцам, кого он ищет. В кабинете, куда его привели, русоголовый плотный человек приветливо поднялся из-за стола.
— Комиссар Крайнов! — представился он, протягивая руку.
— Здравствуй, знакомый товарищ комиссар! — с улыбкой, освещающей широкоскулое открытое лицо, на родном языке сказал Бехбит, крепко пожимая мозолистую ладонь.
— Постой, постой! — проговорил комиссар по-узбекски. — Ведь и я тебя знаю. Встречались как-то в Керки, у товарища Алексеева, так? Помню, тебя называли палван? А вот имя — позабыл, прости!
— Три
— Ты же вот запомнил, как меня зовут…
— Так то тебя! Ты большой человек, всем виден. А таких, как я, — тысячи тысяч.
Комиссар обнял парня за плечи, усадил на диван.
— Правильно, друг, но и неправильно: нас, руководителей, выдвинули тысячи таких, как ты, из своей среды. И у нас с вами — одна жизнь, одно дело и цели одни. В этом наша общая сила. Так говорят большевики, и Ленин так учит. Слыхал про Ленина?
Бехбит радостно закивал головой, усталые глаза оживились, вспыхнули.
— Вот так! Ну, рассказывай, как дела.
Комиссар сел за стол, приготовился слушать.
— Дела неважные, — с помрачневшим лицом начал Бехбит. Ему вспомнилась стычка с лутчеками, невольная дрожь прошла по телу. — Помнишь, товарищ комиссар, наших заправил — Эмин-палач, Зормат-бай. Игдыр Одноглазый? Сейчас у каждого свой отряд лутчеков. Головорезы на подбор… С английскими одиннадцатизарядками, патронов хоть отбавляй. Английское оружие небольшими караванами все плывет да плывет через афганскую границу. Отряды все время вблизи города Керки. Видно, главари что-то затевают…
Телефонный звонок заставил его умолкнуть. Комиссар взял трубку.
— Хорошо… Приходите живее, как раз кстати! Так… — Он посмотрел на Бехбита. — Ну, а бедняки что же?
— Бедняки? Товарищ комиссар, — Бехбит выпрямился на диване, — мы тоже не спим. Уже сто семнадцать человек у нас в отряде! Сами решили собраться и следить: как только эмирские собаки что-нибудь замыслят против советского гарнизона Керки — ударим в спину всей силой. У нас молодец к молодцу, каждый хоть стрелять, хоть рубиться — не струсит. Ну, пока раздобыли двадцать винтовок…
— Так бы сразу и сказал! — Комиссар живо вскочил с места.
— Нет, нет, товарищ комиссар! — Бехбит тоже вскочил с дивана, замахал руками. — Не надо нам оружия! Мы у врага вместе с руками вырвем. Я совсем не за этим пришел. Я… Меня наши дехкане [3] выбрали вроде бы депутатом, уполномоченным…
— Ну, какие же у тебя полномочия? Вот и получил бы оружие… — Но комиссар не успел закончить: Бехбит, с трудом сгибая зашибленную в схватке руку, достал из-за пазухи туго набитый звенящий мешочек, развязал ремешок и содержимое вытряхнул прямо на стол. С тяжелым звоном покатились массивные золотые монеты, высыпались и легли грудой мелкие серебряные теньги [4] .
3
Дехканин — земледелец, крестьянин.
4
Теньга —
Комиссар молча смотрел на это богатство удивленными глазами. А Бехбит подошел к нему, взял за руки и сказал, указывая на стол:
— Вот бери, комиссар! Это налег от наших дехкан. Пусть советская власть уже как бы считает нас своими подданными…. И пусть красные солдаты скорее разобьют белых!
Комиссар еще некоторое время молчал. Его не смутила бы какая угодно неожиданность — только не это. Он понимал чувства Бехбита и пославших его бедняков-туркмен. Однако вправе ли он принимать такие пожертвования от иностранных подданных? Ведь формально Бухара — независимое государство, к тому же нейтральное. Правда, цена эмирскому «нейтралитету» — грош.
— Ну-ка, расскажи, откуда это приношение? — спросил он наконец.
— Дехкане собрали! — оживился Бехбит. — Сказали: пусть скорее придут красные бойцы! А власти эмира над нами не бывать, мы все равно ее свалим… Хоть всем нам погибнуть! И вот решили собрать… Здесь от двух тысяч дворов ровно четыре тысячи восемьсот девять тенег. Дай, пожалуйста, мне расписку, что принял.
В эту минуту раздался стук в дверь, она сразу же отворилась, вошел юноша в офицерском кителе, в очках, с пистолетом у пояса.
— Товарищ военком! — Он четко сдвинул каблуки, глянул на Бехбита. — Разрешите доложить? — Крайнов кивнул. — В песках задержан караван. Называют себя торговцами, а во вьюках — ящики с оружием. Все английского производства. Всего шестьдесят пять ящиков: в тридцати — винтовки, в пяти — разобранные пулеметы. Остальные с патронами и гранатами.
— Добро! Посиди-ка здесь… — Он указал юноше на стул.
И тут по коридору кто-то загрохотал сапогами, дверь с шумом отворилась, вошли трое вооруженных — командиры, члены военной коллегии Совета.
— Читай, комиссар! — Один из пришедших положил перед Крайновым телеграфный бланк, сам остановился у стола, сдвинув на затылок каракулевую кубанку.
Двое других сели на диван, шепотом начали переговариваться с юношей в очках, кивая на Бехбита.
— Значит, наш керкинский гарнизон в осаде? — поднял голову Крайнов.
— А чей это хлопец? — Сидящий на диване член коллегии, рабочий с пушистыми усами, показал на Бехбита.
— Наш! — ответил Крайнов. — Как раз оттуда, из-под Керки… Я потому и попросил вас, товарищи, зайти.
— Английский полковник, французский майор… Батарея, пулеметы… Откуда у беляков такой сила? — в раздумье проговорил третий член коллегии, болезненного вида человек в кожанке, немец или венгр, судя по произношению. — Не провокация ли есть? Ты как думаль, комиссар?
— Вполне возможно! — Крайнов сел, взял в обе руки телеграмму. — Белым под Керки значительных сил не перебросить, у самих на фронте бока трещат. Английские части, по сведениям, с фронта убраны. Возможно, имеем дело с провокацией. Но суть в другом. Сколько бы белых ни появилось, они могут подбить на выступление местных богатеев. Предлог найдется… Вот тогда гарнизону Керки придется туго: отрежут! А силы там группируются, и оружие из-за границы подходит. Сами знаете. Да вот и товарищ сообщил, — он показал на Бехбита.