Огонь
Шрифт:
По коже Мину побежали мурашки.
Ребекка.
Все последнее время Мину жила с уверенностью, что Ребекка и Элиас навсегда покинули этот мир и теперь находятся там, где им полагается быть, — где бы это место ни находилось и как бы ни называлось. Но если контакт с мертвыми возможен… И можно поговорить с Ребеккой. Хотя бы еще один разок!
Мину отогнала эту мысль. Но она не уходила.
— Сеанс! — взвизгнула Ида. — И конечно, призывать мертвых должна я!
— Еще ничего не ясно, —
— И Книга Узоров ничего не говорит, — вздохнула Анна-Карин.
— У нас еще есть Мона Лунный Свет. За деньги она всегда готова помочь, — предложила Ванесса.
— Хорошо, — решила Мину. — Ида и Линнея на всякий случай посмотрят в Книгу Узоров, а Ванесса сходит к Моне.
— Почему я?.. — начала Ванесса, но осеклась и кивнула: — О’кей, ладно.
— Одно мы, во всяком случае, знаем, — добавила Линнея. — На Совет полагаться нельзя. Так что директрисе ни слова — ни про Матильду, ни про Николауса.
— Но Адриана за нас, — возразила Ванесса. — Вроде как.
— Если что и можно понять из истории Николауса, так это то, что членам Совета доверять нельзя, — отрезала Линнея.
Мину бросила взгляд на часы.
— Пора идти, — сказала она.
— Да, а то вдруг пропустим первое занятие по магии в этом году! — съязвила Ванесса.
Мину идет рядом с Линнеей по дороге, ведущей к Болотным копям. Остальные растянулись за ними гуськом.
С тех пор как они вышли из квартиры Николауса, Линнея не проронила ни слова. Время от времени Мину искоса поглядывает на нее. Длинная черная челка, волосы собраны в два хвоста. Ярко накрашенные глаза спрятаны за темными очками.
Неуживчивость и агрессивность Линнеи отпугивают Мину, но одновременно она восхищается ей. И хотела бы с ней дружить. Но их жизнь слишком сильно разнится. В отношениях всегда присутствует настороженность, а разговоры то и дело заканчиваются стычками.
— Как ты думаешь, это возможно? — вдруг спрашивает Линнея. — Вступить в контакт с мертвыми?
— Надеюсь. Я хочу сказать, что Матильда явно пытается вступить с нами в контакт.
— А с тем, кто не пытается, думаешь, можно?
Линнея задала вопрос очень быстро, явно пытаясь скрыть неловкость. Мину поняла, что она имеет в виду Элиаса. И может быть, свою маму? Интересно, помнит ли она ее? Сколько ей было лет, когда мама умерла?
— Не знаю, — осторожно ответила Мину. — Попробуй спросить у Книги.
Линнея отвернулась.
Вот и парк. Последний раз Мину была здесь в день последнего звонка. Но с тех пор ничего не изменилось. Сломанный забор. Забитая досками билетная касса. Разросшиеся кусты. Остроконечная крыша эстрады поднимается над кронами деревьев.
Они вошли внутрь ограды, и чувство узнавания усилилось. Отсутствие перемен настораживало. Казалось, разрушения достигли определенной точки и прекратились, парк замер. И затаил дыхание.
На эстраде
На ней была узкая юбка до колен и блузка цвета слоновой кости, как обычно застегнутая наглухо. На груди расплывалось влажное пятно. Мину не понимала, почему нельзя расстегнуть несколько пуговиц. Скрывать директрисе уже нечего. Девочки видели шрам на ее груди.
Ворон, фамилиарис Адрианы, закаркал откуда-то с крыши, Адриана помахала ему рукой. Ее спина сегодня кажется прямее, чем обычно, а движения — еще более резкими.
Мину и Линнея поднялись на эстраду, за ними последовали остальные.
«Где-то здесь он ее похоронил», — думает Мину, обводя взглядом площадку.
Жалко, что они не спросили у Николауса, где лежит тело Матильды. А то можно было бы почтить ее память и отметить могилу тайным, одним им понятным знаком.
— Здравствуйте, девочки, — говорит директриса.
Ее улыбка кажется натянутой.
Мину обменивается с Линнеей быстрым взглядом. Обе девушки заметили, что директриса нервничает.
— Я должна вам кое-что рассказать, — начинает директриса, но замолкает: слышится шум подъезжающей машины, гравий хрустит под колесами.
Темно-зеленая машина резко останавливается возле ворот. Из нее появляется высокий мужчина в строгом костюме. Следом за ним, громко хлопнув дверью, из машины выходит Виктор.
Память о Болотных копях начисто стерта у жителей Энгельсфорса. Никто из них здесь не бывает и дорогу эту не найдет.
А чужой человек проехал сюда. И Виктора с собой привез.
Мину переводит взгляд на директрису. Ее лицо застыло, как маска. Она опять была той Адрианой Лопес, которая год назад приветствовала Мину на пороге гимназии. Тогда Мину казалось, что эта женщина начисто лишена человеческих чувств.
Адриана смотрит, как Виктор и неизвестный мужчина поднимаются на эстраду.
Мужчине, на первый взгляд, лет сорок. Неужели он — отец Виктора? Тогда это какой-то генетический фокус, потому что темноволосый и кареглазый мужчина с кожей оливкового цвета внешне не имеет ничего общего с голубоглазым и бледнокожим блондином Виктором.
И все же их явно что-то объединяет.
Мину попыталась поймать взгляд Виктора, но он избегал встречаться с ней глазами.
— Девочки, — сказала Адриана. — Это Александр и Виктор Эреншёльд. Они посланцы Совета.
Адриана отошла в сторону. Мину посмотрела на Анну-Карин — лицо той стало землисто-серым, а вид был такой, будто ее сейчас стошнит или она упадет в обморок.
Совет. Правила, установленные им, Анна-Карин нарушала прошлой осенью и зимой, не обращая внимания на неоднократные предупреждения.
Совет. Люди из Совета выжгли знак на груди директрисы, когда она попыталась их ослушаться. Сожгли на костре прошлую Избранницу.
Мину берет Анну-Карин за руку. Анна-Карин вздрагивает от ее прикосновения, потом судорожно сжимает руку Мину.