Огонёк для трех монстров
Шрифт:
А мои мужья, не замечая столь жуткой картины, с интересом смотрели на меня и не улыбались, на миг показалось, что они сейчас начнут нравоучать, и возможно по попе начнут лупить!
— Как ты смогла услышать гнездо, если ты человек? — Шерх спрашивает и рычит на меня.
— Я не знаю, гнездышко попросило а я…
— Гнездышко? — Лехш подскочил с трона, а море из пауков пришло в движение, со всех сторон обрушился шквал слов, шорох, шипение и рычание. — Гнездышко? — опять переспрашивает меня Лехш и начинает громко смеяться.
— Настя ты, по сути, и по природе
— я…
— Ты! И так осушена, ни энергии в тебе ни сил! Так ты еще отдавала! В итоге ты отдавала свою жизнь, последние искры твоего пламени! Ты могла умереть. Кто тебе разрешил? — Лехш подходит и берет меня за подбородок, всматривается в мои глаза.
— Твои глаза залиты золотом, если бы мы не влили в тебя свою силу, сейчас ты просто растворилась в общей паутине жизни гнезда, и тебя не стало бы с нами! — он больно сжимает подбородок.
Из моих глаз текут слезы, мне больно и обидно. За что он со мной так. Рукой пытаюсь оторвать его руку от своего подбородка.
— Вы разве не видели? — я уже реву со всеми всхлипами и иканиями. — там были разрывы вен гнезда, очень много разрывов. Вы не могли его излечить, сами говорили, что у вас нет лекарей или целителей, а гнездышку нужно было лечение.
— Настенька глупенькая, мы влили силу, и гнездо должно само излечится, а оно эгоистично вытянуло из тебя твой свет, так как ты являешься лакомым кусочком для нас темных! — Шерх спокойно объясняет, в отличии от Лехша он не рычит, но тоже очень злой. — а теперь еще в нитях гуляет и свет, теперь мы тебя не можем спрятать и укрыть, про тебя знают теперь все арахниды, все, даже на других планетах.
Лехш все время, что Шерх говорит пристально смотрит мне в глаза, и я вижу, как они из красных переплавляются в черные и обратно в красные.
— Я не могла не прикоснуться, я…
— Все — рявкает Мол, и отбивает руку Лехша от моего лица. — сделанного не воротишь. — я хочу поблагодарить Мола и зарыться в его объятиях от Шерха и Лехша, смотрю в глаза Молу и отшатываюсь, у него глаза залиты черным. А на лице выступили бивни его монстра.
21
Мы сидели втроем на троне наших предков, троне, что питается нами, в прямом смысле. Планета Арахнидов, главная планета нашей расы, состоит из одного большого существа, поглощавшего кровь, тьму и жизни, и только сильнейший мог удержать его под контролем, наши предки создали нити жизни. Истоки — они удерживали древнее существо, кормили его. Правитель напитывает своей кровью, энергией нити истока. В ответ вся планета подчиняется правителю, так же, как и все арахниды. То, что произошло сейчас для нас троих плохо.
Настя обнаружила себя для древнего существа — теперь наша прожорливая планета всегда будет хотеть свет нашей девочки. Арахниды увидели наше сокровище. Пусть не до конца, но все арахниды узнали кто она. Носящая свет.
Врагов у нас много — наш вид сам по себе агрессивный и враждебный. Между собой ведется
— Б*ля, пиз*ц, суки, твари… — поток благого мата и ругательств, это мысленно Лехш матерится, сейчас наше сознание едино на троих.
— Сожрать всех! Сейчас же! — орет монстр Мола в нашем общем сознании.
Шерх поднимается, протягивает руку вперед, к нему в руку вплывает нитка истока.
— Вон — тихо приказывает Шерх, — к гнезду королей ближе, чем на сто километров не приближаться, никому, наказание смерть всей родовой нитки. Наша супруга неприкасаемая. — он сжимает нить, придавливая ее, Арахниды падают со стен, с потолка, они скулят, рычат. Сила повелителя прижимает их к полу. Сейчас Шерх их лишает родного гнезда, он отрезает их от кормушки темной силы монстра — планеты. Им придется искать другой источник тьмы, на планете.
Мы втроем понимаем, что сейчас обрекаем половину своих сородичей на гибель, но у нас выживают только сильнейшие. Те, кто выживет, станет сильней и приползут уже смиренные перед нами и нашей королевой, и озлобленными для наших врагов. Мы готовы на все ради нашей глупой малышки.
У нас есть много источников тьмы, на нашей планете, только они не всем подходят, некоторые слишком едкие, другие слабые, но пропитаться можно.
Смотрим на Настю, сидит вся в слезах, трясётся и всхлипывает, обиделась, глупенькая. Мол ее так и не отпустил. Ей сейчас не нужно даже ступать на пол нашего гнезда.
— Мой повелитель! — перед нами ползет арахна, белая паучиха.
Белая нитка самая коварная, они вымирают, боги не посылают им многочисленное потомство, зато самки белой нити одни из красивейших. На белых мы энергетически меньше всего воздействуем, они как зеркало отражают. Лехш как-то рассказывал, что в древние времена именно белая нитка арахнидов была главенствующая, в те времена и исчезли носители светлой энергии.
— Повелители разрешите служить вам! — паучиха уже трансформировалась в девушку. Она потихоньку поднялась с колен, выпрямилась, и подняла свои светло голубые глаза на Шерха.
Когда-то за эти глаза и это тело мы втроем убивали. Это была изящная тонкокожая белокурая нимфа — Нашея, наша любимица, мы были у нее первыми мужчинами, именно ее нам пророчили в пару, в королевы, но мы ее не любили, точнее мы не знали, что такое любовь. Мы не знали, что значит потерять свою пару, какого это когда не хочется жить без той единственной. И как это держать в своих руках ту единственную, что стала всем миром.
— Нашея, разве ты не слышала наш приказ? — Шерх ласково говорит с ней, все-таки мы ее помним.