Огромный. Злой. Зеленый
Шрифт:
«Это нервы сдают окончательно, или у меня действительно было видение?» — но прежде чем я успела что-то рассказать, Дит приложил палец к губам, призывая молчать.
— Между нами должно быть не меньше десяти шагов.
И, крутанувшись, он сошел с дорожки, не выбирая ни один из трех путей, а зашагал прямо по буйной траве.
Он подошел вплотную к одному из домов, с каждой секундой ступая все медленнее и медленнее.
Напряжение, предчувствие беды разлилось по воздуху, сделав его вязким и осязаемым. Я переминалась на месте, не зная, что делать, но, в конце концов, отправилась за Дитом. Тот как раз
Едва я сама оказалась там — поежилась. Торцы домов в том месте, где мы стояли, были слишком близко друг к другу, и без того слабое солнце не попадало сюда, создавая неприятный полумрак.
Везде валялся мусор, разбитые стекла, пластиковые отходы, рваные пакеты и грязные тряпки.
Дит остановился, словно ждал чего-то.
Я заметила, как он шевелит губами, словно считая: «Пять, четыре…»
В тот момент, когда должно было быть «один», раздался хлопок.
Дит отскочил в сторону, а я от страха завизжала и упала на землю, прикрывая голову руками. Когда подняла взгляд — орк был уже в боевой форме. Рубашка и джинсы натянулись на нем, чудом не лопаясь по швам. Еще один хлопок. Дит — снова увернулся, метнулся к одному из окон, а со стены отлетел кусок панели.
Меня кто-то обхватил за плечи, утягивая в сторону.
— Береги голову! — это был близнец.
Орк же вытащил из окна человека в черной балаклаве и одежде цвета хаки и с силой швырнул на землю.
Еще один хлопок. Дит едва успел выставить вперед плечо. На белой рубашке расцвел красный кровяной цветок.
Я не успела даже испугаться толком, не смогла закричать — потому что близнец закрыл мне ладонью рот. Дитрих дернул плечом, поморщился и обернулся к другому дому. Он выглядел сейчас абсолютно разъяренным. Огромная гора, натянутая как струна, готовая сорваться в нужном направлении. Кажется, ранение хоть и вызывало дискомфорт, но по-настоящему серьезным не было.
— Давай-ка мы с тобой спрячемся, а то… — начал говорить мужчина, стоящий за моей спиной, но вдруг поперхнулся на половине слова и резко отпустил меня от себя.
Он издал странный звук, похожий одновременно на стон и лай, обрушился на землю, будто ноги его не держали — мне пришлось кинуться к нему, чтобы он не ударился головой о камни. А потом…
Потом он начал обращаться. Совсем как Дитрих, только за тем исключением, что орками троица братьев не была. Да и обращение выглядело иначе. Если Дит делал это легко и почти непринужденно, то сейчас происходило нечто по-настоящему жуткое. Его черты неуловимо менялись. Тело выворачивало, и мне чудилось, будто ломаются кости. Сквозь кожу прорастала грубая темная шерсть. Лицо вытянулось, взгляд перестал быть человеческим.
Не прошло и десяти секунд, и передо мной стоял крупный пес, скалясь. Была у него одна маленькая, но заметная особенность…
Три головы. Слюна стекала сразу с трех пастей.
Пес тряхнул крупными башками, глянул на меня совершенно по-звериному. Мне стало страшно. Кто знает, что сейчас творится с разумом близнецов. Вдруг им захочется полакомиться мною? Да и вообще. Головы-то три. Они все — самостоятельные? Или ими управляет кто-то один?
Но пес — теперь он как никогда оправдывал имя «цербер» — не собирался атаковать. Он утробно рыкнул и сорвался в прыжке, кинувшись к тому человеку,
Я отвернулась — не хочу видеть, что будет дальше.
Раздался выстрел, но откуда, было непонятно. Я всё же, пригнувшись, нырнула к выбитой двери одного из зданий, спряталась внутри. Массивная фигура Дитриха мелькнула где-то вдалеке, зеленой тенью сквозь серость домов. Только бы всё обошлось, только бы он…
— Заткнись, а то пристрелю, — вдруг раздалось над моим ухом женским голосом.
Не ожидала, что среди нападающих окажутся женщины.
Я почувствовала лопатками холод пистолетного дула и застыла на месте. Мысли лихорадочно роились в голове.
— Идем.
Дуло ткнулось сильнее, и мне пришлось шагнуть вглубь здания. Женщина вела меня наверх и возле одного из окон сказала:
— А теперь давай-ка выглянем наружу.
Трехглавый пес обернул на нас окровавленные морды, оскалился, но не сделал и шага. Он стоял на месте, а я пыталась оценить ситуацию и понять, успеет ли меня спасти Дитрих. Тот исчез из виду, хотя мне и показалось, что в соседнем доме на третьем этаже мелькнул гигантский силуэт.
В такие моменты я очень жалела, что не ходила в детстве на борьбу. Если в прошлый раз я хотя бы могла обратиться к силам природы, то сейчас была совсем бессильна.
— А сейчас ты будешь кричать. Поняла? — почти ласково спросила эта хмырина с оружием. — Я не слышу твоего согласия. Эй! Тебе повторить?
Она грубо схватила меня за плечи и развернула к себе. Теперь дуло пистолета упиралось мне в грудь.
У женщины было две пары глаз, кажущихся стеклянными бусинами. Её кожу покрывали мелкие волосики. И, разумеется, вместо двух рук у неё было четыре, а потому она могла одновременно сжимать мои плечи и тыкать в меня пистолетом. Арахна. Я никогда не видела этих паукообразных существ вживую, и теперь она казалась особенно ужасной. Представители этого вида чаще всего живут в тропических лесах, плетут паутины, в которые заманивают обычных людей и мучительно, долго пожирают их плоть. Слюна арахн смертельно ядовита.
Бр-р.
Кажется, я страдаю арахнофобией.
— Давай, будь хорошей девочкой, начни кричать. Мне нужно увидеть орка!
Её тонкие длинные пальцы единственной свободной руки коснулись моего лица, с силой надавили на подбородок, заставляя открыть рот. Женщина открыто издевалась. Арахны вообще любят поиграть с жертвами напоследок.
Единственное, чем я могла помочь себе — резко мотнуть головой и укусить её за руку. Что, в общем-то, и сделала. Просто потому, что не собиралась исполнять указания.
— Ай!
Нечисть тряхнула рукой, а затем глаза её — все четыре — удивленно расширились. Она отпустила мои плечи и подняла ладонь к лицу. На месте укуса зияло четыре мелких дырочки, от которых ползли тонкие черные линии.
Я машинально облизала зубы, понимая, что те неестественно заострились.
— Ты же… ты же не можешь… ты же не из наших…
Женщина сглотнула, вся, целиком, стремительно темнея. Ладонь её и вовсе стала черной, одутловатой, место укуса сочилось кровью.
Арахна начала удушливо кашлять, а в моих ушах всё стояли её слова.