Охота на царя
Шрифт:
Алексей представился и сразу поймал на себе ироничные взгляды молодых «силовиков». Действительно, со своей декоративной шпажонкой, золотым шитьем на обшлагах и орденами он выглядел как петух среди этих просто одетых людей. Лыков начал потихоньку заводиться...
Мукосеев – тот, что сидел во главе стола – доброжелательно кивнул гостю:
– Здравствуйте, Алексей Николаевич, мы вас ждем. Возможно, вы именно тот, кто нам нужен. Вы понимаете, нам необходимо вас испытать, прошу не обижаться. Отстегните, пожалуйста, ножик и встаньте на мат, вон там. Первая проверка самая простая: мои люди вас арестовывают, а вы пробуете отбиться. Учтите, они весьма подготовленные оперативники.
–
Собранный и серьезный, Лыков вышел на середину комнаты. Двое агентов зашли ему за спину, двое остались сидеть. Мукосеев насторожился, внимательно наблюдал за нижегородцем, потом кивнул. Агенты сзади мгновенно набросились на Алексея и стали выворачивать ему руки.
Сначала они на целых пару вершков заломили испытуемому запястья, но затем произошла заминка. Двое атлетически сложенных людей, сопя и шваркая ногами по полу, возились вокруг Лыкова, а тот спокойно стоял на мате, смотрел в угол и чуть ли не улыбался.
Мукосеев снова кивнул, два других агента метнулись к Лыкову, и картина, непонятным для них образом, повторилась: теперь уже четыре человека, натужно пыхтя, пытались заломить ему руки за спину, а Лыков по-прежнему стоял и безмятежно глазел по сторонам. Затем чуть наклонился, но не оттого, что устал бороться. Алексей неожиданно схватил ближайших двух «силовиков» за штаны и рывком поднял двух крепких тяжеловесных мужчин над головой. Те беспомощно замахали руками, но через секунду один принялся на весу колотить Лыкова по почкам. Тот рассердился, согнул руки, выставив вперед локти, и резко крутанулся на одной ноге, разжав в конце оборота пальцы. Все четверо агентов с криками разлетелись кто куда, бороздя головами жесткие маты. Мгновенно они вскочили, готовые вновь броситься на Лыкова, но тот уже невозмутимо сидел за столом напротив Мукосеева.
– Очень хорошо, – коротко резюмировал тот. – Поехали дальше.
Он вынул из ящика стола два револьвера, один отдал Лыкову, а с другим пошел в дальний конец комнаты, где на стене висели стрелковые мишени. Лыков так же молча последовал за коллежским советником; злые, потные и пристыженные агенты нехотя перед ним расступились.
Мукосеев заступил на огневой рубеж, постоял секунду и с расстояния в восемь саженей навскидку разрядил весь барабан. Результат получился: пять пуль в десятку, одна в восьмерку.
– Теперь вы.
Алексей стал на барьер, спросил:
– Как пристрелян револьвер?
– Уводит влево вверх на одну шестую вершка.
Лыков присмотрелся, собрался и так же навскидку мгновенно расстрелял все свои заряды. Первую пулю увело-таки, и тоже в восьмерку, остальные пять легли точно в десятку.
– Еще раз очень хорошо, Алексей Николаевич, – сказал Мукосеев, убирая оружие обратно в стол. – Осталась последняя проверка – вам надо пройти меня.
Лыков поежился, разглядывая могучую, кряжистую фигуру начальника летучего отряда. Человек провел сотни задержаний, повидал всяких богатырей... Опыт боевых схваток у него сейчас, пожалуй, самый большой в России; не Алексею с ним тягаться. Как его пройти?
Однако деваться было некуда, отступать же Лыков не привык.
Четверо остальных агентов отряда встали по углам; Алексею показалось, что они смотрят на него не без злорадства.
Противники вышли на середину комнаты, приглядывались друг к другу. Неожиданно Лыков бросился вперед. Мукосеев мгновенно выбросил ногу, целясь ему в живот, но Алексей развернулся плечом навстречу удару и, добравшись до соперника, правой несильно ударил его в бок. Мукосеев успел прикрыться локтем, но все равно
Агенты и Лыков бросились к нему. Коллежский советник лежал без сознания, из носа лилась кровь.
– Черт здоровый, чего наделал! – чуть не плача, закричал на Алексея один из агентов, но его тут же одернули свои:
– Заткнись, Мишка, все было по-честному, Петр Осипович его тоже не жалел.
Через три минуты начальник летучего отряда пришел в себя. Подняться самостоятельно у него не получилось; Алексей помог ему, но Петра Осиповича изрядно мотало. Тогда Лыков поднял огромное тело под мышки, как ребенка, и принес к столу, усадив Мукосеева на табурет.
Еще несколько минут тот приходил в себя, потом слабость прошла. Коллежский советник протянул Лыкову бугристую ладонь:
– Здорово у вас вышло, Алексей Николаевич; с семьдесят третьего года я так не получал, уже и разучился падать-то... Ну, умываемся и идем к начальству.
Вскоре, зачистив кровь и причесавшись, они без доклада зашли в кабинет Косаговского. Вид у обоих был своеобразный, вся приемная любовалась: Лыков с разбитой губой и подбитым глазом, но с орденами на окровавленном мундире и при шпаге, у Мукосеева нос как помидор.
Косаговский оказался стареющим осанистым мужчиной с седыми усами и редеющими, седыми же волосами, с Владимиром 2 степени на вицмундире. Он сочувственно посмотрел на начальника летучего отряда:
– Эк он тебя, Петр Осипович! С Тунгусом перепутал?
От окна послышался смешок. Алексей полуобернулся и увидел еще одного, не менее осанистого человека лет пятидесяти, с огромными бакенбардами и с умными карими глазами на бледном лице. Он вытянулся в «полный фрунт»:
– Ваше превосходительство Иван Дмитриевич! Имею лестное поручение от своего начальника, статского советника Благово, передать вам уверения в его безусловном уважении!
Путилин (а это был он), поняв, что узнан, польщенно улыбнулся и сказал мягким голосом, с заметным малоросским акцентом:
– Спасибо, холубчик, передайте и вы мои наилучшие пожелания Павлу Афанасьевичу. Учитель у вас хороший.
Мукосеев поздоровался с обоими сановниками за руку и уселся на стул слева от косаговского стола; Лыков остался стоять посреди кабинета.
– Что скажешь, Петр Осипович? – осведомился директор департамента.
– Выдающихся способностей, Павел Павлович. Мои ребята его не взяли.