Охота на царя
Шрифт:
Капитан, пораженный известием, смешался, но быстро овладел собой. Отвернувшись от полицейских, он принялся смотреть в заснеженные поля, постукивая себя саблей по сапогу. Косаговский попытался было поторопить его, но барон одним жестом остановил сановника.
Через тридцать секунд капитан шагнул к своей роте.
– Господа офицеры... ко мне, бегом!
Полдюжины младших офицеров, подобрав сабли, со всех ног бросились к нему.
– Снять оцепление и все внутренние караулы, выстроить роту в одну шеренгу фронтом к главному приделу! Живо!!
Затренькали свистки, заголосили взводные и отделенные
– Что вы делаете! – ужаснулся Косаговский. – Вы снимаете караулы!
– Отставить! – рявкнул на тайного советника капитан. – Старшему полицейскому начальнику предлагаю сменить моих людей в круговом оцеплении. В храм не входить!
Каргер постоял секунду, потом кинулся исполнять приказание ротного командира, даром, что генерал-майор!
С изумительной скоростью рота пехотинцев выстроилась перед своим командиром в длинную шеренгу. Тот оборвал жестом рапорт старшего поручика и зычно скомандовал:
– На первый-второй... р-рассчитайсь!
– Первый! Второй! Первый!... – раздались голоса, и через две минуты маленький солдатик на левом фланге вышел вперед и выкрикнул:
– Второй! Расчет окончен!
– Р-рота! Первые номера... два шага вперед... марш!
Шеренга вздрогнула – и сто двадцать человек четко вышли вперед.
– Шинели… снимай! Наизнанку… выворачивай! Надеть… в рукава! Штыки… примкнуть!
И через минуту нелепо одетые в вывернутые шинели, с винтовками у ноги, оливопольцы ели глазами своего командира. Никому из них и в голову не пришло замедлить исполнение странной команды!
Полицейские с нарастающим интересом наблюдали эти экзистерции; Каргер же заканчивал развод городовых вокруг собора.
– Братцы! – вышел к первой шеренге капитан и с лязгом выдернул саблю из ножен. – Трое злодеев, переодевшись в славную форму Оливопольского полка, тайно проникли поутру в собор и хотят напасть там на государя!
По рядам прошел шум, но сразу же стих. Шеренга подтянулась и замерла; люди ждали указаний своего командира.
– У нас всего двадцать минут! Сейчас идем в собор. Как в атаку, бегом. Всех, кого найдете внутри в форме нашего полка, но в шинелях, надетых по уставу – бить штыками на месте! Без всяких разговоров! Вытаскивать их на паперть. Статских чтоб у меня не трогать! – Капитан переложил саблю из правой руки в левую, широко перекрестился. – Прости, Господи, грехи наши… не за себя грешим – государя спасаем! Вперед, ребята!
И, с саблей наголо, повел свою полуроту в эту беспрецедентную атаку на храм.
Уже через пять минут все было кончено. Три растерзанных трупа, марая кровью мраморный пол, распластались на паперти. Лыков нетерпеливо подбежал, осмотрел их и встал растерянный. Нашел глазами Каргера с Косаговским:
– Это не они. Сашку я сам арестовывал, узнаю из тысячи. Его здесь нет точно.
Таубе подбежал, тоже осмотрел тела.
– Да, никого из нашей троицы. Ни один не подходит по приметам. Хотя рожи у них вполне бандитские; это вторая запасная команда Блохи. Глубоко копал насекомый!
– Да где же они тогда! – не выдержав, закричал в истерике Косаговский. – Может, нападение будет в городе? Едем быстрее туда!
Таубе коснулся ладонью левого виска и тут же отдернул руку.
– Богомазы.
– Точно! – обрадовался Лыков. – Здесь собраны четыре артели, всего более девяноста человек; легко затеряться.
– Рота! – мгновенно среагировал капитан. – Всех на улицу! Гони взашей! Очистить храм в пять секунд!
В пять секунд, конечно, не получилось, но оливопольцы действовали быстро и решительно. Очень скоро богомазы, резчики иконостасов, причетчики, священнослужители и хористы – все оказались на улице; храм опустел. Каргер тут же приказал приставу Львову, совместно с артельными старостами, выяснить, нет ли в их рядах чужих. Буффало, Таубе и Лыков под командой энергического капитана обыскивали огромное помещение собора – все закоулки, трапезную, хозяйственные комнаты, хоры. Капитан, вновь перекрестившись, зашел даже в царские врата. Никаких следов злоумышленников обнаружено не было. Неожиданно Лыков закричал:
– Сюда!
И показал сбежавшимся срезанные клепки на крышке люка, ведущего в подвал. Люк выходил наверх в темном укромном закутке и был аккуратно заслонен аналоем с иконой Иоанна Ветхопещерника.
Тут с улицы донеслись крики ликующей толпы – подъезжал государь. Лыков в отчаянии схватился за голову. Второй люк заклепывал покойный Торсуев, и Алексей не знал, где он находится.
– Надо лезть вниз и связать их боем, – сразу же принял правильное решение Таубе. – Вцепимся в хвост, поднимется пальба – внезапного нападения у них не получится, а это уже хорошо.
Ротный оглянулся на огромные входные двери – там его часть без него встречала государя! Потом рявкнул:
– Самородов!
Тут же, как из-под земли, появился плотный усатый фельдфебель, с двумя солдатскими «георгиями» на шинели, в портупее с револьвером и шашкой.
– Возьми винтовку!
Фельдфебель не говоря ни слова вырвал винтовку у ближайшего солдата, приставил к ноге и вопросительно глянул на командира.
– Эти трое (кивок на команду Лыкова) идут вниз. Злоумышленники там. Выпускать из подвала только по предъявлению пароля… «Плевна». Меня там ранило… Кто не назовет пароля – колоть на месте штыком, будь то хоть батюшка архиерей с матушкой игуменьей. Ясно?
– Так точно, ваше благородие! – отчеканил фельдфебель и встал возле люка, не спуская с него глаз.
– Самородов всегда выполняет приказания, – пояснил капитан ротмистру Таубе. – Если вы, не дай Бог, забудете пароль – он вас убьет.
И повернулся, чтобы бежать на улицу. Но остановился, посмотрел внимательно на всех троих, молча перекрестил их, хотел что-то сказать и не сказал – убежал встречать государя.
Лыков за рукав невежливо отвел барона и поставил в конец своей маленькой колонны.
– Мы с Федором в панцирях, а у тебя только ордена на груди… хоть их там и много. Ступай в арьергард!
– Еще чего! – ответил Таубе. – Там темно, фонарей у нас нет. Ты забыл, что я вижу в темноте? В отличие от вас, остолопов…
И спустился самым первым. Ступил на присыпанные заиндевелым песком бревна, обвел длинным стволом «смит-вессона» по кругу и крикнул наверх:
– Чисто! Спускайтесь!
Барон нарочно шумел, чтобы вызвать противников на себя. Буффало с Лыковым это понимали и столь же шумно сбежали вниз.