Охота на Динозавра
Шрифт:
– Простите, – после паузы прошептала Лисичкина. – Сама не знаю, что говорю.
Обрадованный скорым раскаянием спутницы и больше не мешкая, Быстров занялся делом: ловко разорвал на две части пакетик с порошком; одну половинку протянул Лисичкиной, содержимое другой высыпал себе в рот. Девушка последовала его примеру.
– Вкусно. На бергамот похоже, правда?
– Правда, – согласился Матвей. – Однако пора трогаться.
Оступаясь на кирпичах, они выбрались в зал. Слева и справа дыбились огромные контейнеры.
Они прошли мимо баков, которые и сейчас, по прошествии стольких десятилетий, таили в себе смертельную угрозу. Внезапно девушка схватила агента за руку:
– Смотрите!
Но Быстров и сам увидел. Метрах в двадцати от них светилось окошко. В этой кромешной темноте оно пылало ярче напалма. Они бросились к нему, словно мотыльки на свет электрической лампочки. Матвей, как и полагается атлету, оказался первым. Он заглянул в окошко, врезанное в массивную свинцовую дверь, и отпрянул.
– Что там? – спросила Лисичкина.
– Посмотрите сами. Только осторожно.
Девушке взглянула, отшатнулась и упала бы, не поддержи ее Матвей.
Вот уже второй раз за последний час в его объятиях была девушка, которая ему, признаться, очень понравилась. Но сейчас он не отстранился. Невзирая на опасность, которой за эти минуты не стало меньше, которая, напротив, сгустилась настолько, что ее, казалось, можно потрогать, он вдруг подумал совсем о другом – о том, сколь многого лишал себя, по-глупому гордясь тем, что не обременен семейными узами.
Матвей провел рукой по шелковистым волосам:
– Успокойтесь, Марина. Я же с вами! Не пропадем.
В его голосе была такая непоколебимая убежденность, что Лисичкина подняла лицо и спросила по-детски непосредственно:
– Правда?
– Конечно, правда. Подождите минутку…
Он снова заглянул в окошко. Столы, реторты, бунзеновские горелки и… Бука. Да-да, перед ним была та самая лжемедсестра, что вкатила ему в десну лошадиную дозу снотворного, воспользовавшись его беспомощным состоянием в зубоврачебном кресле.
Бука, носившая в миру неблагозвучное прозвище Скотница, стояла в трех шагах от него, по ту сторону свинцовой двери и хрустального окна, и распекала мордатого Степана. Тот покачивался и теребил бинты, шапкой стянувшие голову.
«Значит, не задохнулся! – констатировал Быстров. – Какой живучий, а? Из мертвых воскрес! Надо полагать, его желание лишить меня ногтей и укрепилось, и усилилось. Только на сей раз он обойдется без долгих приготовлений».
– Это лаборатория Кальмара. Его сокровищница.
Матвей обернулся и спросил:
– Наркотики?
– Нет, он «дурью» не балуется. Рынок затоварен. Конкуренция. Я не знаю, чем они там занимаются. Роман тоже не знает.
– Роман?– поскучнел Быстров.
– Это мой брат.
– А-а! –
– То есть?
– В смысле, надо выбираться отсюда.
– Как?
– По возможности быстро. – Спецагент повел фонарем, следя, чтобы его свет не отозвался бликом на поверхности окна. – Я немного знаком с устройством подобных хранилищ. Здесь должна быть вентиляционная шахта… Вот она!
Матвей увлек девушку за собой. В бетон стены были вмурованы массивные скобы.
– Сначала я, вы за мной.
– Куда она ведет?
– К свободе!
Быстров не обманывал спутницу. Он искренне верил, что так и будет, хотя понятия не имел, какие еще преграды встретятся на их пути. Однако судьбе, очевидно, надоело испытывать беглецов на прочность, и через четверть часа, сломав по дороге две проржавевшие решетки, они выбрались на поверхность.
Сладок воздух свободы! Матвей дышал глубоко, с наслаждением. Забыв о Динозавре, он вдруг опять подумал о своем незавидном положении … .
Глава 11
Зов крови
Сладок воздух свободы! Матвей дышал глубоко, с наслаждением. Забыв о Динозавре, он вдруг опять подумал о своем незавидном положении холостяка. Не думать об этом он просто не мог!
Когда он откинул тяжеленный люк, ничем не отличающийся от десятков тысяч таких же – круглых и чугунных, прикрывающих хозяйство Мосводоканала, когда перевалился через край и растянулся на пожухлой траве, наконец, когда помог выбраться из колодца Лисичкиной и взглянул на нее при свете дня, тогда он ахнул: девушка была чудо как хороша.
Там, под землей, где искажаются звуки и теряют насыщенность цвета, она предстала перед ним белокурой богиней, спустившейся с горних высот. Сейчас же он видел, что волосы ее имеют приметный золотистый оттенок безусловно естественного происхождения, ибо ни одна фирма не может своей краской соперничать с солнцем, запутавшимся в этих чудесных локонах. Что касается порой надменной улыбки, она вдруг оказалась искренней, открытой, и еще абсолютно симметричной. А ему-то чудилось, что в нервной усмешке кривится лишь один угол губ.
Матвей любовался своей спасительницей. Да, она ничуть и ничем не напоминала небожительницу. И дело не в том, что обитатели Олимпа предпочитали хитоны джинсам, в которых выросла не только Америка, и курточке с надписью, зазывающей в Париж. Просто ее глаза лучились теплом, неведомом богам и богиням древних мифов. Это был человек из крови и плоти…
Фигура у Марины Лисичкиной была великолепная, и Быстров поспешил отвести глаза. Не до этого! Разве опасность позади? Нельзя недооценивать противника. Тем более такого серьезного, как Динозавр. Но куда теперь?