Охота на единорога
Шрифт:
— Вот я принес вам кое-что к чаю, — сказал Серж. Хлеб из кондитерской. Эклеры.
— О, сказала Мариам, — как раньше в Москве фабрика «Большевик» пекла за 22 копейки!
— Здесь он стоит 2.50, — пояснила Татьяна. Ты нас балуешь Сережа.
— По кусочку разных местных пирогов, и флан, тоже очень вкусно, — сказал Серж.
Он поднялся в кабинет и стал смотреть почту. Сергей не чаял увидеть ответ Фон Це, но японец видно не спал по ночам:
«Очень рад был получить от вас быстрый и положительный ответ.
Я хотел бы переадресовать вас к моему британскому коллеге
Далее следовал номер телефона в Лондоне.
Он опять спустился вниз, чтобы позвонить. Но сделать это сразу же показалось ему невежливо:
— Так вы практикуете? — рассеянно спросил он у Мариам.
Наша психоаналитическая палитра причудлива, — ответила она. — В России всего два психоаналитика сертифицированы по международным стандартам. Остальные — филологи, журналисты, артисты. Как во всем этом поколении новых в России профессий — полно неофитов. Сейчас уже начали немножко обучать.
Возможность духовного прогресса в мировой цивилизации была, — сказал Серж, вспомнив слова Татьяны. — В то время люди задумались над созданием идеального мира, который даст счастье всем, или же цивилизация погибнет. Надо было использовать момент, чтобы выразить любовь и плодотворные силы.
Многими двигало страстное стремление найти общие этические нормы, осознать, что истинно, а что ложно. Подсознательное стремление искоренить все зло в мире и навести совершенный порядок. Люди испытываете отвращение ко всему нелепому. Но как ни странно, нас часто очаровывает как раз то, что безвкусно, и нередко возникает чувство безнадежности и отчаяния из-за того, как устроен мир.
— Эти внутренние эмоциональные конфликты отражаются на отношении к образу жизни. Большинство людей консервативны и только немногие являют собой противоположную крайность — им нравится быть странными, необычными в манерах, даже неряшливыми. Создается впечатление, что середины между этими двумя крайностями. Обычно бунтарский тип поведения проявляется в молодости, а потом постепенно исчезает, и в более старшем возрасте люди скорее консервативны.
— Не приходилось курить и колоться за компанию? — поинтересовался Серж У мариам.
— Я пару раз пробовала курить марихуану, ответила она, — но без всякого интереса. К этому моменту у меня был некоторый опыт духовных практик. По сравнению с ними травка казалась детскими игрушками. Хиппи — это ведь образ жизни, а не наркотическая зависимость. У тех людей, которые были хиппи, у них остался этот налет: свободолюбие, свободомыслие, отсутствие стереотипов, отсутствие страха перед неожиданной ситуацией. Но они стареют, новые хиппи уже другие, и старые хиппи их уже за своих не принимают. Меняются условия жизни общества и появляются другие ниши для молодежного бунта.
— В своих детях вы воспитали хиппи, им передалось ваше свободолюбие? — спросил он.
— В возрасте молодежного «отрыва», в 14–15 лет они ходили в абсолютно панковском прикиде, — сказала Мариам, — играли как музыканты тяжелый рок, носили по килограмму булавок на кожаных куртках и кожаных штанах, выбривали головы и красили ирокез в белый цвет. И я
Серж набрал лондонский номер:
— Mister Abrams? — спросил он.
— Yes. I listen, — ответил старческий голос.
— Серж Хацинский из Парижа, — сказал Серж по-английски. — По рекомендации вашего друга профессора Фон Це.
— Очень рад. Вы не могли бы приехать в Лондон? Мои помощники закажут вам билет на самолет, или на поезд, как вам удобнее?
— Мне все равно, — ответил Серж.
— На завтра? — спросил Абрамс
— Давайте на послезавтра, — сказал Серж, взглянув на мать, она кивнула.
— …Они прелестные ребята, — продолжала рассказывать Мариам, — очень хорошо образованные, один пишет диссертацию по культурологии, другой никак не закончит психологическое образование. Сейчас свое будущее связывают с музыкой, что в общем меня и радует, и не радует, поскольку я прожила 16 лет с их отцом певцом, и знаю, что это такое. Ведь вся его жизни прошла в этой профессии, дети слышали, как папа распевается, ходили к папе на концерты. Он не сделал особой карьеры по причине амбициозности характера. Были годы, когда их очень часто отправляли за границу, их разбивали на пятерки, и все на всех «стучали». Поскольку он был беспартийный и ни на кого не стучал, ему даже не дали заслуженного. У него нормальная судьба артиста, который не был акулой. Но он передал детям и артистичность, и умение держаться на сцене, и любовь к музыке…
— Да-да, — сказал Серж, — любовь к музыке. Это прекрасно. Прекрасно.
Глава 5
На другой день Сержа рано утром разбудил своим звонком Абрамс, извинился и сообщил, что его могут доставить в Англию на частном самолете, с оказией:
— Со своей виллы на Лазурном берегу возвращается один мой русский знакомый, — сказал он, — он согласился сделать небольшой крюк и забрать вас.
— Это удобно? — спросил Сергей хриплым спросонья голосом.
— Вполне, — заверил Абрамс. — Не беспокойтесь, ему только доставит удовольствие лишний раз посетить Париж. Он уже там у вас. Можно ему позвонить вам и договориться о месте встречи?
— Конечно, — согласился Серж.
— Вы ведь говорите по-русски? — спросил он.
— Да, — сказал Серж.
— А то мой друг одинаково плохо говорит на всех европейских языках, кроме родного, русского, — пошутил Абрамс.
После его звонка Серж так и не смог заснуть. Он встал, спустился вниз на кухню, заварил себе кофе. Достал из папки рукопись:
«…Настал момент, когда Асман понял, что серьезных внутренних врагов у него, скорее всего, нет. За наместниками и вассалами следили опытные шпионы, которых он самолично, время от времени, заменял, стараясь при этом не злоупотреблять удавкой, а чаще отправлял этих опытных людей с поручениями в какие-нибудь отдаленные края, противоположные по направлению от того места, где они подвизались в шпионах. И они уезжали, унося в сердце воспоминание о мудром и прекрасном короле; и они блюли его интересы в какой-нибудь далекой стране, где или шли беспрерывные тропические дожди, или, наоборот, жуткая стужа полугодичной зимы, при робком коротком лете, мешала туземцам приобрести человеческий облик.