Охота на Елену Прекрасную, или Open-Air по-русски
Шрифт:
Глава первая
Иногда мне кажется, что на приобретение дачи в Бляховке моих родственников подбили самые настоящие черти. Ничем иным я эту дикую идею просто не могу объяснить.
Ну зачем нам, спрашивается, дача? Чтобы летом вывозить туда дедулю, мамулю и Аллочку с детьми, а мы к ним приезжали на выходные, а если получится, то и после работы. Сидели себе на террасе, пили чай с крыжовенным вареньем и оладушками, слушали чириканье птичек и наслаждались жизнью. А Васька и Нюшка носились бы по саду, играя в индейцев и обрывая с кустов перезревшую малину.
Но нет, такая идиллия совершенно не в стиле семьи Пичугиных, нам подавай экстрим!
Именно поэтому простая затея с покупкой летнего жилья
Но уверения в ненормальности аборигенов могли бы испугать кого угодно только не папулю. Он жизнерадостно заявил, что с местными психопатами общаться не собирается, и принялся расспрашивать коллегу о бляховской природе и урожаях. И тот вынужден был признать, что леса там в отношении грибов и ягод – просто рай. А то, что рядом с деревней протекает речка Рузняйка, не отравленная покуда никакими ядовитыми стоками и химикатами, и поэтому полная окуней и подлещиков, привело папулю в бурный восторг. Хотя рыболовом в нашем семействе был не он, а дед. Сады и огороды, вроде бы, самые обычные, если иногда поливать, то вырастает всё, что посадили. Но вот жители… Поговаривают, что основали Бляховку ещё в середине позапрошлого века какие-то беглые не то казаки, не то революционеры-бомбисты. И с того времени их потомки поколение за поколением становились всё сумасброднее. Девок из окрестных деревень весьма неохотно отдавали замуж за бляховских парней, а на ярмарках никто с ними не торговался – бесполезно, все равно перехитрят и своё возьмут.
За ужином папуля нам достаточно вольно пересказал услышанное и заявил, что теперь уж точно мы должны купить дачу именно в Бляховке, и только там. Если, конечно, продавец не передумает.
Продавец, щуплый парень, робко взиравший из-за очков с толстенными линзами, передумывать не собирался. Наоборот, когда дедуля усомнился в крепости стен столетнего дома, охотно сбросил цену. Хотя стены эти, как мы позже убедились, и фугас не возьмет: клали их с размахом, на кирпич не скупились.
Да, удивительно, но факт – половина домов в Бляховке была выстроена из кирпича. Потом уже мы узнали, что кирпич этот ещё перед первой мировой войной крали на заводике, который тогда находился выше по течению Рузняйки. Так что местные первостроители приспособились – ночами кирпич этот воровали и сплавляли на плотах. Кто больше спер, у того и стены толще. Потом лавочку прикрыли – то ли кирпичный завод обанкротился, то ли его хозяева бдительность усилили. Так что остальные дома строили уже обыкновенно, из дерева.
Пареньку дом достался по наследству от деда, жить он в нем категорически не собирался, а покупателя на него из-за дурной репутации деревни найти было сложно. Пока не подвернулись мы. Мамуля, услышав, что по цене деревянной избы можно приобрести двухэтажный кирпичный особняк, сразу же вдохновилась. Аллочке было все равно, лишь бы детей выпустить на свежую травку. А на робкий протест Борьки и мои гневные фырканья никто внимания не обращал.
Всеобщий восторг и благоденствие!
Дед тут же развил бешеную деятельность по отысканию ящика с инструментами, которыми он собирался ремонтировать дом. Кончилось все это падением с антресоли ручной дрели, расплющившей мою любимую босоножку на пятнадцатисантиметровой шпильке, и обнаружением массы давно потерянных нами полезных вещей.
Получив документы на дом, мы немедленно решили ехать и любоваться приобретением, потому что до этого в Бляховке побывал только папуля. Но на привезенных им оттуда фотографиях было что угодно, только не наша новая дача. Нет, вру – клочкастая мокрая дворняга скалила зубы именно на фоне кирпичной стены, с зачем-то приколоченным к ней ржавым и дырявым железным листом. Псина оказалась приблудной, к нашему вновь обретенному поместью отношения не имела и более никогда рядом с ним не появлялась. Ещё на одном кадре было запечатлено ветхое деревянное крыльцо, с торчащими из-под него сломанными лыжами. Остальные снимки представляли собой несуразные пейзажи – оползающий берег реки с засохшими кустами, лесную тропинку, обрамленную подмороженными лопухами и просторное поле с пугалом, наряженным в драную тельняшку. Папуля оправдывался тем, что в начале ноября в средней полосе России любой благословенный уголок выглядит угрюмо и непрезентабельно. Летом там все совершенно иначе! Мы поверили.
В путь мы двинулись по первому снегу, до Бляховки доехали на удивление быстро и без приключений, и увидели Дом. Именно так, с большой буквы. Потому что назвать это строение дачей или даже домом язык просто не поворачивался.
Дом был могуч. Не знаю, чем руководствовался его создатель, выбирая место, куда бы забить первый колышек. Скорее всего, он был явно не в себе или пьян до невменяемости. Иначе сто раз подумал бы, стоит ли закладывать фундамент так близко к крутому склону холма, если рядом есть вполне ровные и удобные площадки. Но факт был налицо – Дом громоздился на самой верхней точке обширного участка, от него террасами спускался огород, а с другой стороны склон подпирали кособокие стенки, кое-как сложенные из разнокалиберных камней, собранных по всей округе.
Дом был стар, холоден и задумчив. Крытая побитым шифером скатная крыша с трудом уберегала его внутренности от непогоды. Стекла в разномастных окнах тоже были кое-где побиты и склеены синей изолентой. Никакой стильности фасадов, так строили свои замки средневековые бароны – лишь бы попрочнее, а красота дело последнее. Обойдя дом со всех сторон, я обнаружила ещё три деревянные пристройки – что-то вроде сараев или кладовок, прилепленных где придется к кирпичным стенам.
А внутри… Нет, словами это описать крайне сложно. Скажу только, что комнаты, в которых было темно из-за давно немытых окон, прихотливо переходили одна в другую. Разбираться, где тут спальня, а где гостиная смысла не имело – ветхая полуразвалившаяся мебель годилась разве что на растопку печи. А вот печь была потрясающей! Она занимала почти треть кухни и представляла собой какой-то дикий гибрид русской печи и голландки. Понизу сооружение было обложено все тем же вишневым кирпичом, потом шел пояс изразцовой плитки, а выше – метлахской. Мамуля, увидев дверцы, приступочки и решетки, которыми оснащался сей монстр, впала в длительный столбняк. Потом робко спросила у дедули:
– Это нам придется топить?
– Придется, – бодро крякнул дед, с лязгом откинул запор на самой большой дверце, после чего та с грохотом отвалилась, обнажив черное закопченное нутро печи.
– Ой, мамочки… – всплеснула руками Аллочка. – Это что, домна?
Так мы и прозвали печь домной.
Всю зиму папуля вместе с Борькой и парой моих хахалей навещали Дом и занимались его ремонтом. Деда старались не брать, так как его неуемный энтузиазм заканчивался обычно приступами радикулита.
Насчет моих хахалей нужно уточнить. За тот период субъектов, желающих покорить моё привередливое сердце, сменилось три штуки. Ну вот такое я непостоянное существо. К моим поискам единственного и неповторимого семейство давно привыкло и только со спортивным интересом наблюдало за появлением в нашей квартире очередного кавалера с букетом наперевес и огнем неземной страсти в глазах. Обычно долее двух-трех месяцев романы не продолжались – этого периода мне вполне хватало, чтобы осознать собственную ошибку и внушить её жертве, что всё происходит к лучшему и нам, увы и ах, не суждены слишком длительные отношения. А раз так, зачем устраивать сцены и разборки? Чао, бамбино, сорри и так далее. Бамбино со слезами на глазах исчезал в туманной дали, а его место тут же занимал следующий претендент.