Охота на Эльфа [= Скрытая угроза]

Скаландис Ант

— Не надо ехать в Германию от КРП, то есть от ФСБ, — Кулаков упорно гнул свою линию, — это плохие игры. Они вам сделают в Шереметьеве зеленый коридор хоть для оружия, хоть для наркотиков, но в этом случае по ту сторону границы вам сразу сядет на хвост германская разведка, и работать станет намного сложнее. Мы же вас отправим как простых туристов, а снаряжение, оружие, деньги — абсолютно все вы получите там, на месте.

Мелькнуло ключевое слово — «деньги».

— Какие именно деньги? — решил уточнить я.

— Необходимые для

текущих расходов, — уклончиво ответил Кулаков, но тут же и надумал больше не темнить. — Ребята, я, собственно, хотел вас спросить: вам интересно заниматься этим или нет? Ваше право отказаться и выйти из игры. Если вы знаете, как это сделать. Сегодня я прикрываю вашу поездку в Германию, завтра прикрою что-то еще. Но если вам хочется остаться один на один с Эльфом… А тут ещё в затылок дышит Ахман, и Мышкин, и Павленко — если хочется, пожалуйста!

— Павел Геннадиевич, это угроза? — рубанул я с плеча.

— Нет, — сказал он, — скорее предупреждение. И вызов. Я просто предлагаю вам доказать, что вы ещё способны сразиться с фигурой масштаба Эльфа, а попутно найти, кто за это заплатит. Мы, ЧГУ — не сможем.

Ну, наконец-то он признался честно! И я уже догадывался, что скажут ребята. Никто из нас никогда не пугался сложных задач. Но сегодня задача стояла сверхсложная, и поддержка ЧГУ нам явно не помешала бы.

— Хорошо, — сказал я, — мы едем к немцам по вашему заданию. Не по заданию же Ахмана нам в самом-то деле ехать! Взрывать центральный офис «Мерседеса» — это как-то скучно. Но у меня только одно условие. Я хочу забрать из вашего сейфа все свои деньги.

— Остальные придерживаются такого же мнения? — поинтересовался Кулаков.

Ребята кивнули, хотя мы даже приблизительно не обсуждали эту тему. Просто мое поведение было для них безусловным примером. Ломать голову над тонкостями никто не собирался.

— Значит, перестали нам доверять?

— А я вообще никогда и никому не доверяю, кроме своих четверых друзей, — сказал Фил.

Я же ответил по-другому:

— Дело не в доверии, дядя Воша, просто эти деньги, например, мне будут нужнее в Германии. Там легче найти, куда потратить или куда вложить.

— Это не патриотично, Крошка, — улыбнулся Кулаков.

— Ну, рядом с теми триллионами, которые мы спасаем для России, наш несчастный миллиончик погоды не сделает, — улыбнулся я в ответ.

И шутка была принята.

Потом оказалось, что Лешка Сазанов уже заварил нам дырку в кузове. Даже успел зачистить и покрыть быстро сохнущей грунтовкой. И все же краску рекомендовал класть не раньше, чем через два часа.

А, уезжая, генерал-майор Кулаков вдруг спросил:

— Ой, ребята, чуть не забыл, вы случайно не знаете, кто такой шлимазл?

Я не знал.

А Циркач неожиданно расхохотался и ответил:

— Шлимазл? Дядя Воша, да он перед вами! Шлимазл — это я.

Оказалось, на идише, точнее даже на одном из жаргонов идиша, «шлимазл» означает «неудачник, разгильдяй,

бестолочь». Но что забавно, поведал нам Циркач, едва ли не каждый еврей готов признать, что он и есть шлимазл, и будет страшно веселиться при этом. Потом Циркач развеселился настолько, что начал говорить, откровенно дурачась:

— Дядя Воша, ради Бога, я вас умоляю, раз вы таких элементарных вещей не знаете, может, станете ещё уверять, что Семецкий — это польская фамилия? Слышишь, Фил, он станет меня уверять, что Семецкий — это польская фамилия! Таки нет, она скорее одесская…

— Ах, Циркач, — вздохнул Кулаков, — не своим ты делом занимаешься. Играть тебе надо, на сцене, а не шпионов ловить. А про Семецкого я знаю намного больше вас. И чтобы как-то уровнять сегодня наши шансы на понимание ситуации, — вот, найдите возможность изучить до отъезда. За кордон эту информацию тащить не следует.

И он выдал мне очередную дискету из тех, что идут под грифом «перед прочтением сжечь».

* * *

Леша попросил заехать ближе к вечеру для наведения окончательного марафета и он же обещал отвезти нас в аэропорт, а «юкон» отогнать в этот самый гараж до нашего возвращения. В заранее приготовленной доверенности Циркачу требовалось лишь расписаться.

Рейс у нас был ранний, утренний, а в оставшееся время требовалось успеть сделать довольно многое: решить финансовые вопросы; избавиться от выданного ещё Мышкиным оружия, при этом нигде не нарваться на его сотрудников; обязательно созвониться с Ахманом, подтвердить ему свой вылет и уточнить на всякий случай координаты для связи в Берлине…

А Фил почему-то ещё хотел добраться до Павленко, уверяя, что у того не может не быть своих интересов в Германии, в том числе и связанных с проблемами курдов. И раз уж мы хотим заработать, надо пытаться доить всех подряд.

— Фил, а мы не запутаемся? — спросил я.

— Доверь это мне, — солидно ответил он. — ЧГУ, конечно, нас прикроет, но боюсь, этого окажется мало. Я не хочу сказать, что можно всерьез рассчитывать на поддержку «Корпорации Феникс». Однако, если мы хотя бы будем знать, что не имеем Павленко в стане своих врагов — дышать станет легче.

Я согласился и доверил Филу переговоры с Павленкой. А сам думал о другом.

Мне никак не удавалось забыть ни разу в жизни не виденную Марину Малышеву. С простреленной головой. Что ж это такое в самом деле?

* * *

А потом Циркач дозвонился до Виктора. Но там был не Виктор, а какой-то незнакомый голос. Очень уверенный в себе и тут же начавший спрашивать, кто звонит. Циркач по одним интонациям догадался: милиция. И опять пришлось потревожить приятеля на Петровке

Беда никогда не приходит одна.

Виктора тоже убили. В его собственной квартире. Выстрелом в голову.

Это уже чересчур. Конечно, мы все пятеро были очень многим нужны, можно сказать шли нарасхват.