Охота на эмиссара

Катрин Селина

Мужчина дёрнулся, но я-то знала, что начинать надо с левого запястья. Фабрис левша, это ещё один мой фетиш в бесконечном списке этого цварга. Почему-то я всегда считала мужчин-левшей особенно сексуальными.

— Девчонка, ты что делаешь?! — Неподдельное изумление на лице эмиссара было как мёд на душу. — А ну, прекрати и нажми на кнопку разблокировки. Хорошо, я переборщил с резонаторами, я не буду использовать на тебе бета-колебания. Но ты же понимаешь, что я сильнее тебя, даже связанный по рукам?

— Понимаю. — Я резко встала со стула и… ну да, роста не хватило, чтобы смотреть прямо в глаза, пришлось задрать подбородок. — Но мы сейчас вдвоём, ты не можешь прибегнуть к рогам, а я могу этим воспользоваться.

— И

что же ты хочешь сделать? — Мужчина саркастически изогнул чёрную бровь. — Здесь нет ни единого сейфа, секретного документа или компьютера…

Он что-то говорил ещё своим потрясающе глубоким голосом, от чувственных вибраций которого внутри разгорался пожар. Да-да, этот голос я тоже хорошо запомнила — и то, как он умело им управляет. Цварг чувствовал себя настолько спокойно даже в наручниках и так снисходительно смотрел, что это внезапно разозлило. А ещё в очередной раз мелькнувшее обращение «девочка» в мой адрес. Да, у меня маленький рост, но я же не ребёнок! Всё это придало сил и толкнуло меня на самый отчаянный поступок в жизни.

Спонтанный.

Идиотский.

Но такой желанный…

Я рванула ремень штанов мужчины и прижалась губами к бархатной коже над идеально выбритым лобком. А может, и не выбритым. Кто их, цваргов, знает? Может, у них вообще там волос не растёт?

Живот дрогнул от прикосновения моих губ, но это заставило меня лишь крепче вцепиться руками в мужское бедро.

— Что ты делаешь?!

А вот теперь Фабрис потерял самообладание и практически орал на меня, попытался отпрыгнуть, но тут уже помешал злосчастный пластиковый стул. Для меня же ор был подобен сладкой музыке, а горячая солоноватая кожа Фабриса — изысканному десерту, его запах... Ох, про запах я уже говорила.

Бескрайний космос, никогда ещё меня так не штырило. Почему меня так кроет, когда я просто его вижу?!

От этого надо избавляться. Прямо сейчас, в данную секунду. Если он будет моим, ну… хотя бы чуть-чуть, то, может, я остыну?

Я лизнула обжигающе вкусную кожу плоского живота под ямкой пупка, затем ещё раз и ещё… Вжикнула ширинка под моим напором, и как-то сам собой мужчина затих. Я это поняла не столько по отсутствию давления на барабанные перепонки — тут как раз вскрывать сейф, когда воет сирена, дело привычное, — сколько по тяжёлому рваному дыханию.

— Даня. Что ты делаешь? — Хрипотца в голосе Фабриса подхлестнула желание настолько сильно, что у меня мгновенно пересохли губы.

А может быть, они пересохли от того, что силуэт восхитительно прекрасного мужского органа проступил через хлопковую тонкую ткань нижнего белья. Да-а-а… пропорционально у цваргов всё.

— Я только посмотрю.

Шварх.

Это единственная стоп-фраза, которую нельзя не то что произносить, но даже думать белому медвежатнику, работающему за стабильный гонорар. Это закон. Единственный закон для таких, как я. В тот момент, когда медвежатник решает не просто вскрыть сейф, а посмотреть, что внутри, он априори проигрывает и становится вором. Вот и я проиграла Фабрису Роберу, в который раз… Нестабильные туннели, но я действительно хотела лишь посмотреть! Ровно до того момента, как щёлкнула резинка трусов и шикарный каменный член скользнул в ладонь. Пальцы обхватили затвердевающий ствол плотным кольцом и сделали движение вверх-вниз. Клянусь, это получилось само собой. Я хотела лишь посмотреть.

Шва-а-а-арх.

Я буду гореть в аду.

В бессейфовом адском аду без электроники, калькуляторов, отмычек, коммуникаторов и ноутбуков…

Вверх-вниз.

Низкий полустон-полурык послышался из уст эмиссара высшего звена, и от этого у меня окончательно выключились мозги и слетели стоп-краны. В тысячный раз за последний час я сглотнула слюну и, опустившись на колени, обхватила его член губами так глубоко, как только получилось. В какой-то момент мы застонали оба. Не

знаю, что думал обо мне Фабрис, но я думала лишь о том, что ещё никогда в жизни не получала такого колоссально-крышесносно-охренительного удовольствия от орального секса. Да, бывшие парни просили это сделать для них, но мне всегда минет казался чем-то из разряда «чуть интереснее, чем крестики-нолики, но определённо менее, чем тетрис».

Вверх-вниз.

Член Фабриса Робера был таким же идеальным, как и его владелец. А тяжёлое дыхание с еле слышным присвистом и то, что при желании цварг влёгкую уже мог бы откинуть меня от себя как минимум хвостом, — всё это лишь опаляло и заставляло двигаться быстрее, вбирать ртом больше, целовать, облизывать, скользить по нежной коже налившегося кровью офигительно горячего ствола. Мне нравилось в мужчине буквально всё: его вкус, фиолетовые вены, опутывающие орган, запах тела, мускулистые бёдра, которые прощупывались под тканью форменных брюк. О-о-о, я находила фотографии и голограммы Фабриса в обтягивающих спортивных футболках в спортзале, а потому прекрасно представляла даже то, что сейчас было скрыто от глаз одеждой. В животе расцветал бутон напряжения, всё дрожало, в один и тот же момент мне неистово хотелось и почувствовать это великолепие в себе, и закончить начатое.

— Даня… Даня… остановись… — просипел сквозь зубы Фабрис, но эти три слова стали последним толчком, который отправил мой мозг в нирвану. Я задвигалась ещё быстрее, и когда мужчина неожиданно зарычал, пытаясь отстраниться, как одержимая обняла губами головку ещё туже. Нет, дорогой, я хочу тебя без остатка. Всего. Сейчас. Хотя бы раз в жизни…

Фабрис излился в меня ошеломительно мощно, а мне вдруг захотелось рассмеяться. Шварх, что за мужчина, у него даже сперма пахнет как кофе с орехами! Я всегда думала, что это противно, и никогда не доводила до конца, а тут изумлённо отстранилась и подняла взгляд на лицо эмиссара. Пот крупными бисеринами покрывал его лицо, и даже рога как будто потемнели, а в тёмных бездонных глазах отражалась только я. Он часто и рвано дышал через рот. Несколько прядей выбились из уложенной причёски и мило завивались, делая его неприступный образ сногсшибательным. Если бы я не влюбилась в него тогда, когда увидела на стройке, то определённо влюбилась бы сейчас.

Цварг попытался пошевелить пальцами, очевидно забыв о наручниках, через секунду осознал бессмысленность манёвра, в итоге улыбнулся уголками губ и спросил:

— Дань, ну зачем, а?

А я вдруг дурой себя почувствовала. Не то чтобы я ожидала получить «спасибо», но уж точно не это. Действительно, Дань, зачем, а? Всё возбуждение, которое нарастало внутри меня, схлынуло почти так же резко, как и появилось.

— Низачем. — Я мотнула головой и прикусила губу.

Поднялась с колен, поправила нижнее белье на эмиссаре, но застёгивать штаны, как и заниматься ремнём, не стала. Захотелось убраться подальше. Накатила волна запоздалого стыда. Гравитационная аномалия, Даня, да он же наверняка думает, что ты так с каждым встречным… Я засуетилась, поправила одежду на себе, проверила, что ничего никуда не задралось, схватила рюкзак с вещами и бросилась к единственной двери в помещении.

— Дань, может, отпустишь меня и нормального поговорим? — бросил в спину Фабрис, так ещё и не поняв, что никакого разговора я изначально не планировала.

— Ага, — ответила машинально, щёлкнула замком и поскорее вышла.

— Дань, подожди!

Внезапное громыхание стула и лязг наручников подсказали, что эмиссар наконец-то пришёл в себя и понял, что я ухожу. Дверь захлопнулась, отрезав от лишних звуков, а я глубоко вдохнула, направляясь по коридору на выход.

Я чувствовала себя идиоткой. Ну вот, я попробовала кусочек Фабриса Робера, и что дальше? Боюсь, моя болезнь теперь только прогрессирует, ведь пока я вбирала его ртом, точно осознала, что мне этого мало. Я хочу гораздо и гораздо большего…