Охота на Герострата
Шрифт:
— Предупреждал же, нужно-нужно-нужно монтировать на автономное. Что теперь делать с этим барахлом?..
Герострат, понятно, не остановился на достигнутом. В сумраке белой ночи взвились три осветительные ракеты: зеленая, красная, желтая. Сопровождаемые разноцветными ломающимися тенями в полной тишине без подбадривающих возгласов через открытое пространство к зданию устремились боевики: два десятка. Возглавлял атаку сам Герострат.
— Он все очень точно рассчитал, — говорил Сифоров, рассказывая мне подробности штурма. — Без электричества мы не смогли применить газ, потеряли связь и возможность контролировать ход событий. Каждая группа была предоставлена сама
Пять боевиков несли на себе армейские огнеметы: по огнемету на этаж. И скоро здание пылало, и дым и огонь усугубили всеобщую сумятицу. Спонтанно началась стрельба. Боевики Своры были закодированы жестко и в плен не давались. Чтобы не допустить потерь среди своих подчиненных, командиры групп отдавали приказ вести огонь на поражение. В результате все боевики Своры были убиты, и у ФСК не нашлось бы повода праздновать победу, если бы четко не сработали спокойно занявшие свои места и наблюдавшие со стороны за происходящим в Центре-два ребята из оцепления. Герострат, что-то для себя выяснив, предпринял попытку уйти, и его «тепленьким» взяли на автомобильной стоянке.
— Очень все как-то просто, — заметил я, когда Сифоров закончил свой рассказ. — Не похоже на Герострата.
— И на старуху бывает проруха, — весело отвечал неистовый капитан. — Герострат у нас в руках, а что и как — пусть оценивают историки.
Мы подъезжали к Большому Дому.
— Кстати, Борис Анатольевич, — посуровев, обратился Сифоров ко мне, — а стоит ли вам встречаться с ним? Это может быть небезопасно.
— Стоит, — сказал я. — Я не могу объяснить зачем, но мне нужно увидеть Герострата.
Сифоров пожал плечами.
— Что ж, это ваше право. И вы его заслужили…
Глава тридцатая
Этот человек был ПОХОЖ на Герострата — одно лицо. Я даже подумал было, что это и есть Герострат. Внутренне подобравшись, я шагнул вслед за Сифоровым в двери кабинета на Литейном-4, где в окружении десятка охранников под пристальным изучающим взглядом полковника Усманова съежился в кресле лысый с темными пятнами вокруг блестящей в свете ярких ламп макушки человек ростом, комплекцией, чертами лица сразу вызвавший во мне спазматический отклик-воспоминание о моем «злом гении».
Допрос прервался. Меня и Сифорова подпустили ближе, и, только подойдя к допрашиваемому вплотную, я понял: да нет же, ребята, это не Герострат, это двойник, умелая, но не идеальная подделка.
Но полковник и все прочие думали иначе. Ведь до сих пор они видели Герострата только на фотографиях. Мне предстояло развеять их победную эйфорию.
Я пригляделся внимательнее. И хотя псевдо-Герострат смотрел в сторону, под таким ракурсом, под каким я его никогда не наблюдал, я пришел к выводу, что не ошибся. Нос чуть длиннее, губы чуть толще, лоб чуть уже, скулы чуть более выражены. И главное — отсутствие той феноменальной подвижности черт, живого, хотя и странного взгляда, а еще… Да, точно! У Герострата я когда-то заметил старые тонкие шрамы на подбородке, а у этого самозванца подбородок был чист.
— Здравствуйте, Борис Анатольевич, — приветствовал меня Усманов, постукивая тростью. — Вот, видите, все у нас получилось. Не без вашей, надо отметить, помощи.
Я не ответил на приветствие, повернулся к Сифорову:
— Это не Герострат.
— Что?!
— Это не Герострат, это подделка, двойник. Герострат снова провел нас.
При звуках моего голоса человек в кресле поднял глаза. И вдруг рванулся, но вооруженные бойцы у стен были наготове и мгновенно пресекли эту его попытку до меня добраться. Двойник засмеялся, захохотал, и я, глядя на него, чуть было снова не подумал, что, может быть, это я ошибаюсь и в кресле действительно сидит Герострат, а те мелкие подробности образа, что держатся в моей голове — лишь еще одно навязанное воспоминание. По крайней мере, теперь этот человек как никогда стал похож на Герострата, каким я его знал. Выражения лица сменялись почти с той же знакомой мне стремительностью; глаза смотрели в разные стороны, и голос, тот же голос, те же дразнящие интонации.
— Ну давай поздороваемся, Боря, родной. Соскучился по мне, небось? Я вот соскучился. Прикипел, понимаешь, к тебе всем сердцем — как оторвать? Ты прав, конечно, Боренька, не Герострат это перед тобой, а такое вот видеозвуковое письмо, голос из прекрасного далека. Так что и отношение у тебя к нему должно быть как к письму. Хочешь — прочитай, хочешь — в печку брось, — новый взрыв хохота. — Хотел бы я взглянуть, как ты это последнее проделывать будешь. Порадовался бы, наверное. Но недосуг…
— Что он мелет? — вскинулся полковник.
— Это не Герострат, — повторил я терпеливо. — Это очередной его фокус. Он раскусил наш план и прислал вместо себя двойника… Мне прислал…
— Что вы заладили: «мне», «ради меня»? — раздраженно перебил Сифоров. — Такого не бывает. Герострат блефует. Он хочет, чтобы мы поверили, будто перед нами совсем другой человек.
— Ну что, дорогой мой друг душевный Боренька, — продолжал двойник, глядя на меня и только на меня, — не верят твои друзья — контрразведчики в такую вот возможность? Что ж поделаешь, молоды они еще в наших с тобой играх принимать участие, опыта маловато. Только и могут, что путаться под ногами у нас, шахматных разрядников. Прошлый раз такую многообещающую партию не дали нам закончить. Вот ведь козлы, точно? Зря ты с ними связался, Боренька. Они хорошему не научат. Сотрудничал бы лучше со мной, жили бы мы с тобой душа в душу, подпалили бы пару храмов, Эрмитаж какой-нибудь — прославились бы, а так — что за радость: бегать друг за дружкой, прятаться, патроны расходовать почем зря? Нам ведь с тобой делить нечего, это у них постоянно какие-то проблемы, претензии, не дают спокойно жить ни себе, ни людям…
— Я ничего не понимаю, — объявил Усманов, раздраженно пристукнув тростью. — Бред это, бред!
— Поверьте мне, — сказал я. — Это вполне в духе Герострата. Где-то мы прокололись. И прокололись гораздо раньше, чем с Центром, иначе откуда бы ему знать, что я участвую в охоте? А он узнал и прислал мне записку. Уже вторую записку.
— Так это не Герострат? — до полковника, похоже, наконец дошло.
— Конечно, не Герострат, — подтвердил я. — Да вы сами посмотрите. У вас ведь есть его особые приметы. Вот здесь на подбородке у настоящего Герострата должны быть шрамы, а у этого… «письма» шрамов нет.
Полковник выхватил из папки, лежавшей у него на коленях, машинописную страницу, быстро пробежал глазами текст.
— Вот блядь! — выругался он. — Скотина какая! Это ж надо!
— Что же теперь… — сразу растерялся Сифоров. — Как же это теперь?.. А где же настоящий?
Двойник продолжал игнорировать все посторонние звуки. Он разговаривал со мной и только со мной:…
— Но, вообще, ты как, Боренька? Еще в партейку есть желание сразиться? Ты противник сильный, за что тебя и люблю, и уважаю. Я тоже не из слабаков. Одно удовольствие на нас посмотреть будет, когда мы с тобой за доску усядемся. Только чур, я теперь играю белыми, а ты уж изволь — черными. Ну как, есть желание?