Охота на Горностая (сборник)
Шрифт:
– Моё что? – не понял Уэрбо.
– Здо-ровь-е! – по слогам повторил де Бер.
Икнул и тряхнул головой, подтверждая, что не ошибся.
– Это как? – не понял собеседник.
– Это «health» только по-русски, – сообщил уставший Рикки.
– Не «health», а «the health», – уточнил въедливый Вернон.
– Не обращай внимания, он слегка не в себе.
Кто произнёс эту фразу, осталось невыясненным. Впрочем, в этот полночный час многое терялось, расплывалось и оставалось неразборчивым, а потому такая мелочь, как авторство бессмысленного замечания,
– В общем, за здоровье! – вернулся к главному Кольдер.
– Погоди… – Уэрбо нахмурился, помогая мыслительному процессу напряжённой мимикой, после чего родил на удивление своевременный вопрос: – Ты русский, что ли?
– Ну… Почти.
– В смысле? – окончательно запутался Уэрбо. – Как можно быть почти русским?
И почесал в затылке: поскольку мимических усилий оказалось явно недостаточно, пришлось перейти к прямому массажу головы.
– Я из Москвы. – Кольдер поразмыслил, припоминая различные важные подробности и действующую легенду, после чего уверенно кивнул: – Да, я русский.
И хлебнул из стакана. Надеялся на ледяной чай с лаймом, а получил крепкую смесь на основе рома, но при этом остро пахнущую виски. Однако удивления сей факт не вызвал: в заведении настолько всё перемешалось, что аромат мог запросто идти из соседнего бокала. Или же вкусовые рецепторы настолько упились, что отказывались выдавать правильные данные. Или же отказал обонятельный привод…
– За здоровье!
– За православное братство! – с энтузиазмом предложил Уэрбо. В его левой руке де Бер заприметил бутылку коньяка, из которой здоровяк периодически «освежал» содержимое окрестных стаканов. – Русские и сербы – братья навек!
– Ты тоже русский? – Рикки громко икнул. Он был самым нестойким из присутствующих, а потому услышал фразу Уэрбо не полностью.
– Я – серб.
– Это как?
– Балканы.
– Я там не был.
– Ты ещё молод.
– Странное имя для серба, – заметил де Бер.
– Не страннее твоего, – не остался в долгу Уэрбо. – Вы в своей Костроме всех Кольдерами зовёте?
– В Москве, – меланхолично заметил Вернон. И постарался отодвинуть горлышко коньячной бутылки от своего стакана, но получилось только хуже: щедрая янтарная струя переместилась на брюки молодого Дракона.
– В Москве Кольдеров немного, – с внезапно накатившей грустью сообщил Кольдер. – И все мы теперь русские.
Несколько секунд Уэрбо молчал, с любопытством наблюдая за льющимся на бёдра Вернона коньяком, после чего осведомился:
– Что мы будем с этим делать?
А заодно попытался взять под контроль левую руку. И с горечью констатировал, что та часть мозга, которая обычно отвечала за управление конечностью, чрезмерно пропиталась алкоголем и перестала отвечать на запросы.
– Бухать будем, – обречённо выдохнул Рикки. – Твоё здоровье.
– Моё что?
– The health, – объяснил Вернон. – Now.
Уэрбо изумлённо вытаращился на молодого Дракона и почесал стаканом за ухом, пытаясь скомпоновать услышанное в осмысленное. Уставший Рикки созрел для продолжения и подставил под горлышко свой
Веселье уверенно двигалось к своему апогею.
Но вы ошибётесь, подумав, что начиналась вечеринка скромно. Всего два часа назад шум в заведении стоял не меньший, а может, даже больший, потому что…
– Восемь!
– Не восемь, а девять!
– Девять!
– Ставлю на здоровенного ещё триста!
– Кто из них здоровенней?
– Тот, что слева.
– Нет, тот, что справа!
– Я ставлю на того, кто победит.
– А кто победит?
– Здоровенный русский.
– Здоровенный русский брюнет?
– Здоровенный русский рыжий. Брюнет – Аэрба.
– Аэрба круче!
– Капитан Аэрба!
– Он не проиграет!
– Эрба-Эрба!
– Десять!
– Уже одиннадцать!
Одиннадцать «соточек» рома, сидя друг напротив друга, в прокуренной таверне на окраине Патайи. В одном из тех заведений… А может, просто: в единственном на весь курорт заведении «для своих», в котором никогда, ну или почти никогда не оказывались ищущие пошлых развлечений туристы. В таверне, где за нарочито грубыми столами переходили из рук в руки партии наркотиков, в задней комнате по-крупному играли в покер, девочки изумляли настоящей красотой, поскольку отбирались с предельным тщанием, а вежливые громилы на входе вежливо просили сдать стволы, потому что в приличных заведениях давно перестали посыпать пол опилками, а без опилок чертовски трудно отмывать кровь.
– Двенадцать!
Именно в этом заведении схлестнулись за барной стойкой двое белых (рыжий и чёрный) на предмет, кто лучше смыслит в правильном карибском напитке, что в переводе с поздневечернего на ранненочной означало «Определим, кто свалится первым?». Схлестнулись и немедленно занялись выяснением этого важнейшего вопроса… Ну, не совсем немедленно, если честно… Сначала, как водится, хотели немного подраться, даже за грудки схватились, но потом Вернон и Уэрбо почуяли встречную силу, смерили друг друга выразительными взглядами, оценили сложение, оценили призывы охраны не увлекаться рукоприкладством и уселись на высокие табуреты. И были мгновенно окружены азартными посетителями.
– Тринадцать!
В каждом из соревнующихся футов по семь живого роста и фунтов по двести пятьдесят, не меньше, живого веса. Причём не жира, а костей, сухожилий и настолько рельефных мускулов, словно и Вернон, и Аэрба только-только сошли с плаката из серии: «Твой друг фитнес». И пусть на фоне Уэрбо рыжий русский выглядел юнцом – после восьмой «сотки» все поняли, что капитану достался серьёзный противник.
– Четырнадцать!
– Дальше наступит алкогольное отравление, – негромко произнёс сухонький, сложением похожий на тайца итальянец, которого окружающие почтительно звали «Дотторе». А судя по уважению, с которым на него смотрели завсегдатаи, специализировался этот доктор отнюдь не на венерических заболеваниях и вряд ли пользовал местных трансвеститов от гонореи и других производственных заболеваний.