Охота на Горностая (сборник)
Шрифт:
– Не наступит, – уверенно ответил Кольдер, один из двух приятелей выпивающего Вернона. – Во всяком случае, не у моего друга.
Все русские были рыжими, как лисы, и крепкими, однако сложением двое Горностаев – Рикки и Кольдер, – недотягивали до здоровяка Дракона и на его фоне казались едва ли не хлюпиками.
– Вернон слишком молод, чтобы так пить.
– В молодости сила.
– У капитана Аэрбы большой опыт.
– Посмотрим.
– Посмотрим, – с усмешной согласился Дотторе.
– Пятнадцать!
– Так мы до утра провозимся! – возмутился Аэрба. И вопросительно, но не очень уверенно посмотрел на Вернона. Ответный взгляд рыжего
– Каким разом? – уточнил русский.
– По бутылке из горла! – провозгласил серб. – Кто останется на ногах, тот и победил.
– А если оба устоим? – Вариант, что оба упадут, рыжий самонадеянно не рассматривал. – Что тогда?
– Тогда объявим ничью! – вышел из ситуации Уэрбо. И обвёл присутствующих прищуренным, поскольку следовало навести резкость, взором. – Кто-нибудь ставил на ничью?
– Я, – подал голос старенький итальянец. И развёл руками: – Извините.
– Если мы останемся на ногах, вы победили, – предложил Аэрба. – Идёт?
Теоретически, конечно, «не идёт», но поскольку выигрыш мог достаться скромному Дотторе, желающих спорить не нашлось.
– Так и решим! Бармен! Два рома! – Пол-литровые бутылки подали незамедлительно, и Аэрба, распечатав первую, подмигнул Вернону: – Из горла.
– Я помню. – Рыжий тоже встал с табурета, пошатнулся, но удержался на ногах, ухватившись рукой за край столика, и довольно уверенным движением вскрыл свою дозу. – До дна.
– Естественно!
– Поехали!
И притихшая публика принялась внимать мерному бульканью. Вот ушла первая сотня граммов, вот треть бутылки, вот половина… Бульканье не умолкало, а соперники продолжали стоять на ногах.
– Они достойны друг друга, – с улыбкой произнёс Дотторе.
И эта фраза подвела под соревнованием черту.
– Он мне нравится! – в голос рявкнул здоровенный серб, хлопая уронившего бутылку Вернона по спине. – Аэрба!
– Верба?
– Аэрба! Капитан Уэрбо Аэрба!
Сочетание произвело на рыжего настолько сильное впечатление, что он рискнул уточнить:
– Пишется так же, как произносится?
– Смотря на каком языке.
– На суахили?
Конкретно в этот момент природная любознательность Вернона неожиданно пережила процесс удвоения.
– На суахили таких слов нет, – огорчил бывшего соперника Уэрбо. – А поскольку вы с дружками – европейцы, я буду настаивать на правильном произношении: капитан Уэрбо Аэрба, эсквайр. Туземцам позволительно обращаться ко мне Эрба-Эрба, через дефис и почти слитно, но на то они и туземцы. – Покончив с представлением, серб тщательно обдумал происходящее и решил немного рассказать о себе: – Меня тут все знают.
Дотторе сопроводил заявление коротким старческим смешком, а вежливые тайцы – ничего не значащими улыбками.
– Вернон… – Парню финал грандиозного выяснения отношений дался чуть сложнее. – Вернон Венсон.
– Инглиш?
– Русский.
– То есть надо было пить водку?
– Сейчас мне нужна газировка, – не стал скрывать рыжий.
– Для короткого перерыва лучше пить кокосовое молоко, – безапелляционно сообщил Аэрба, приобнимая нового друга за плечи. – Чтобы в животе смешалась полноценная пино-колада.
– Что я с ней буду делать?
– Через соломинку…
Да, началось всё именно так.
Окончание соревнования отметили за барной стойкой, и для начала – без алкоголя. Вернон представил Рикки и Кольдера, Уэрбо вновь представил себя, чему все жутко обрадовались и попросили повторить на бис. За знакомство попили кокосового молока, потом жизнерадостно-жёлтого сока, потом добавили в сок немного джина, но только для того, чтобы сгладить приторно-сладкий вкус, потом в джин добавили мяту и лёд, потом долго и громко смеялись над анекдотом, который никак не заканчивался и неизвестно, о чём повествовал, потом из джина исчезли мята и вредный лёд, из-за которого всё кажется холодным и безвкусным. Потом была какая-то глупая пауза, во время которой никто никому и ничего не говорил. Потом неожиданно выяснилось, что Дотторе не только прекрасный человек и остроумный собеседник, но при этом замечательно лечит резаные раны, во всяком случае, повязки накладывает на удивление профессионально. Кольдер же в это время пытался объяснить, откуда у трёх напавших на него пакистанцев появились раны, но только всех запутал. Зато все запомнили, как молоденькая девочка целовала Кольдера в губы, а её «папик», местный босс средней руки, одобрительно кивал головой. На заднем плане Дотторе негромко велел «выбросить перевязанный мусор в переулок». Сигарный дым. Капитан Аэрба пляшет на барной стойке нечто, напоминающее канкан. Посетители в основном спят, но капитану зрители без надобности, ему достаточно аплодисментов от рыжих русских. Кстати, два друга Вернона, Рикки и Кольдер, не теряли времени даром, и теперь их состояние мало чем отличается от состояния Венсона и серба. И именно в таком виде компания отправляется гулять. А гулять необходимо, потому что в кондиционированном воздухе бара случился недостаток кислорода и куда-то разъехались девушки, на которых имелись виды.
Тёплая тропическая ночь.
Бегут полицейские. Кольдер пытается объяснить случайно пойманному австралийцу, кто он и откуда. Австралийцу плохо, к тому же у него есть свой взгляд на то, кто он и откуда, да и ломаный французский, на котором изъясняется Кольдер, к взаимопониманию не располагает. В данный момент лингвистические способности австралийца близки к нулю. Остальные австралийцы бегут. Вернон и Аэрба кричат, что они ничего не делали. Рикки пытается уснуть под пальмой. Мимо него бегут таксисты. Полицейским, очевидно, надоело. Сигарный дым. Портье прячется под стойку. Друзья вваливаются в номер и замирают, судорожно пытаясь припомнить, зачем они здесь.
Пауза.
И первым приходит в себя Аэрба.
– Вы тут живёте?
Рыжие русские начинают вразнобой вертеть головами, пытаясь уложить разрозненные признаки хоть в какую-то картину, после чего Рикки не слишком уверенно соглашается:
– Да.
– Да, – подтверждает Вернон, узнавший в валяющейся под креслом сумке свой рюкзак. – Да.
– Вместе живете?
Сложные вопросы в это время суток не приветствовались.
– Э-э?
Рыжие головы потрепыхались ещё немного, после чего замерли в позиции «удивление».
– Что?
– Я, типа, ничего не имею против, когда это меня не касается, потому что толерантный, человеколюбивый и в детстве слушал «Queen», – немного непонятно произнёс Аэрба. – Но если всё так, как выглядит, то спать я пойду куда-нибудь ещё.
Что-то в номере ему явно не приглянулось. И примерно через шесть с четвертью секунд Вернон понял, что именно.
– У нас, типа, большая гостиная, а спальня у каждого своя, – сообщил он капитану. – Специально такой номер искали.
– Четыре комнаты, – добавил Кольдер. И для наглядности продемонстрировал Аэрбе пять растопыренных пальцев. – Четыре.