Охота на Хемингуэя
Шрифт:
— И у тебя только одна кровать.
— Откуда ты знаешь?
— Проверил, пока ты готовила напитки.
Мы начали целоваться, сначала долго и нежно, потом страстно и порывисто. Забыв про компьютер, он провел ладонями по моим ногам, залезая под одежду. Я ощутила приятную легкость, ощущая, как застежки уступают под его умелыми пальцами. Лихорадочно дыша, мы раздевали друг друга. Мы снова слились в поцелуе, и, когда губы Митча устремились к моей груди, я поняла, что слишком поздно вспоминать о благоразумии. Мне нравилось,
31
Если двое любят друг друга, это не может кончиться счастливо.
День пятый, четверг.
Проснулась я на рассвете, и с удивлением обнаружила в своей кровати спящего Прекрасного Принца. Вспомнились события прошлого вечера. Рассеянный свет уличного фонаря падал через окно спальни на обнаженное тело Митча. Я смотрела, как он спит, и дикое пламя, разожженное им ночью, вспыхнуло с новой силой. Он так напомнил мне Скотти — уверена, психолог назвал бы это переносом. Как бы то ни было, я все больше склонялась к заключению, что никогда не увижу больше Скотти. И придвинулась ближе к Митчу.
Движение разбудило его.
— Ты настоящая, — прошептал он. — Иди сюда. — И он нежно обнял меня, ограничив для меня всю вселенную охватом своих рук.
— Я боялся, что ты — сон.
Он нежно коснулся моего подбородка, поцеловал волосы, ухо, шею. Его руки совершили медленное путешествие по моей спине, талии, бедрам. Мы задвигались в одном ритме, сменяя одну позицию на другую.
В следующий раз я проснулась много позже. Было светло, я лежала одна, испытывая сладкое послевкусие от жарких любовных игр. Спала я как убитая, зато проснулась с совершенно ясной головой и чувствовала себя обновленной, как Моисей, спустившийся с горы.
— Доброе утро, красавица, — произнес Митч, появляясь на пороге с чашкой чая, двумя тостами и озорной улыбкой.
— Все, что мне удалось разыскать, это немного молока, — объявил он, передавая мне чашку, — поэтому я добавил его в чай. Надеюсь, тебе придется по вкусу.
— На английский лад, как раз как я люблю.
По-прежнему обнаженный, этот греческий бог забрался обратно в кровать и вручил мне поджаренный тост.
— Масло и корица, — пояснил он, указывая на темную субстанцию, покрывающую хлеб. — Мне пришлось потратить уйму сил, чтобы разыскать их в том бардаке.
— Да это просто волшебное снадобье! — отозвалась я, отхлебнув чаю и отведав коричного тоста, и моргнув пару раз, дабы убедиться, что не сплю. — Боюсь, как бы мне не привыкнуть, — предупредила его я, доедая последние крошки.
Чудесные карие глаза наблюдали за каждым моим движением. Этим утром у меня возникло чувство, будто я знаю Митча всю жизнь, а не какие-нибудь два дня.
— Я тоже, — сказал он, придвигаясь и нежно целуя меня. — М-м-м… обожаю женщин со вкусом корицы.
Чашка выскользнула из моих рук и с глухим стуком упала на ковер.
— Это, видимо, воспоминание детства, — прошептала я, когда руки наши переплелись и тела соединились.
Митч воплощал мечту об идеальном любовнике: нежный, страстный, требовательный, изобретательный, бесстрашный, остроумный, деликатный и атлетически сложенный. В нем было столько от Скотти, что сердце мое, даже в мгновения головокружительного счастья, болезненно сжималось. Потом, в душе, мы весело смеялись и болтали ни о чем, не отрывая друг от друга глаз.
— Хорошо, что ты остался на ночь, — негромко сказала я.
— Расскажи подробнее о том, что случилось с твоим приятелем Дэвидом, — попросил Митч, натирая мне спину.
Я рассказала все, словно писала рапорт, не опуская ни малейшей детали. По мере нашей беседы кое-что прояснялось.
— К несчастью, убийца Дэвида нацелился теперь на тебя, — заявил он. — Повернись-ка!
— Бет, видимо, знала что-то, — высказала я предположение, включая холодный кран. — И тот поверенный тоже. И этот таинственный злодей полагает, что я тоже в курсе, и хочет отправить меня вслед за ними.
— Ди Ди, ты не будешь в безопасности до тех пор, пока копы не раскопают какие-то веские улики и не засадят его за решетку.
— Согласна. Беда в том, что я понятия не имею, как добыть эти улики.
— У Большого Билла имелся мотив убить Дэвида, — заметил Митч. — И у Дебби Мейджорс, если выдвинутое ей обвинение справедливо.
— Но мне неприятно увидеться с ней, как и с тем, кто дважды ударил меня и сломал мою машину, — заявила я, в свою очередь вооружившись мочалкой.
— Уж от кого-кого, но от тебя такого сексизма не ожидал, — Митч рассмеялся и повернулся ко мне, раскинув руки.
— Эй! Перестань! — Я уклонилась от объятий и набросилась на него с мылом.
— Хорошо, сдаюсь. А что если Большой Билл и Дебби Мейджорс действуют заодно?
— Если они сфабриковали обвинение против Дэвида, то это многое объясняет, — задумчиво кивнула я.
Рассказывая о своих впечатлениях от Мартина Суини и Хэле Шульце из Фонда, я предположила, что не вижу ни у одного из них повода убить Дэвида Барнса.
— И если бы на лестнице на меня напал Мартин, кто-то обязательно заявил, что покушавшимся был Эрнест Хемингуэй.
Митч улыбнулся, вышел из душа и стал нежно вытирать меня полотенцем.
— Склонен согласиться с твоими доводами. Получается, что Мартин Суини теряет кучу денег, отменив лекционный тур, так что убийство не в его интересах. А Хэлу Шульцу и Фонду куда выгоднее были бы живой Дэвид и рукописи, чем ни того, ни другого.
— И все-таки у них могли иметься мотивы, о которых мы не подозреваем. — Я взяла другое полотенце и занялась спиной Митча.