Охота на «Икара»
Шрифт:
Следовательно, остался единственный действенный выход из создавшегося положения. Внутренне собравшись, я быстро отступил назад, под прикрытие стеклянных щитов, развернулся на девяносто градусов влево и со всей силы заехал правой ногой по ветролому у себя за спиной.
В большинстве других мест такие щиты делают из прочного пластика. Но виссилуяне предпочитают стекло, ударостойкое, конечно, но все же стекло. Поскольку на меня перли три разъяренных йаванни, мне, разумеется, не очень хотелось останавливаться на полумерах, так что отдача от удара прошила мой позвоночник до самой макушки. Зато я добился, чего
Я восстановил равновесие и отпрыгнул назад, через теперь уже по большей части пустую раму щита. Длинный клиновидный осколок, оставшийся угрожающе торчать с краю, оцарапал мне куртку. Стараясь не порезать пальцы об острые кромки, я выдернул его и, вооружившись осколком, будто ножом, сделал выпад в сторону йаванни.
В рядах противника образовалась давка — сутулый, что шел в авангарде, резко затормозил, и двое его приятелей врезались в его широкую спину. Несмотря на свои внушительные размеры и природную агрессивность, йаванни очень чувствительны к зрелищу собственной крови, и даже самого крепкого из них заставит на мгновение остановиться мысль о том, что его могут ненароком порезать. Но только на мгновение. Ожидание обычно куда страшнее, чем сама неприятность, и как только жидкие мозги йаванни вспомнят это правило, ребята тут же все втроем набросятся на меня.
Правда, я вовсе не собирался стоять и ждать этого события. Теперь, когда ветролом был разбит, а йаванни сбились в кучу, у меня за спиной оказался свободный путь к отступлению. Метнув на прощание осколок стекла в самого прыткого из йаванни, я развернулся и побежал.
Не успел я сделать и пары шагов, как они возмущенно взвыли и гурьбой кинулись в погоню. Теперь уж они определенно до меня доберутся, на длинной дистанции человеческие ноги не могут состязаться с лапами йаванни. Но в первые несколько секунд, пока мои массивные противники не набрали скорость, у меня все же было некоторое преимущество. Оставалось только придумать, им воспользоваться.
Не стоило тратить время на то, чтобы оглядываться. По топоту могучих лап и так было ясно, что на тот момент, когда я достиг угла таверны и свернул в переулок, у меня еще оставался неплохой отрыв. Вот только в пустом переулке не оказалось того, что я рассчитывал там найти. Йаванни у меня на хвосте вырулили из— за угла, и постарался выжать из своих ног всю скорость, на которую был способен. Эти громилы, скорее всего, догонят меня еще до того, как я сумею полностью обогнуть здание. Если и за следующим поворотом не окажется того, что мне нужно, меня ждет масса весьма болезненных ощущений.
Когда я опять повернул, огибая таверну с тыла, йаванни уже едва не дышали мне в затылок. Но тут я наконец обнаружил то, на что так надеялся: аккуратную, высотой почти до самой крыши поленницу полуметровых поленьев для большого камина в таверне. Не сбавляя скорости, я полез наверх.
Я чуть было не потерпел фиаско. Йаванни уже наступали мне на пятки и слишком разогнались, чтобы затормозить, их громадные ступни расшвыривали дрова, как шары для боулинга — кегли. Поленница начала рассыпаться прямо подо мной, и опоздай я на долю секунды — позорно сверзился бы вместе с дровами под ноги противнику. В то самое мгновенье, когда я в прыжке оттолкнулся от верхнего бревна, оно вывернулось у меня из-под ног,
Как раз вовремя. Пока я, ухватившись за карниз, карабкался на крышу, у меня над ухом просвистело брошенное вдогонку полено. Просвистело и исчезло в ночном небе. И опять команда соперников подтвердила свою репутацию закоренелых неудачников. Я не знал, способны ли йаванни достаточно хорошо прыгать в высоту, чтобы добраться до крыши без помощи поленницы, которую сами же и развалили, но выяснять это в данный момент у меня не было ни малейшего желания. Пригнув голову — внизу еще оставался немалый запас метательных снарядов, — я взял ноги в руки и припустил по крыше.
Все здания в этом окраинном районе космопорта были примерно одной высоты, а разделяли их одинаково узкие переулки. С небольшим разбегом, легким попутным ветерком и картиной разгневанных йаванни, рисующейся в воображении (что здорово добавляло энтузиазма), я перепрыгнул на следующую крышу с полуметровым запасом. Я пересек ее по диагонали, совершил уже несколько лучше рассчитанный прыжок, очутился на крыше здания, которое с тылу прилегало к предыдущему, и продолжил свой бег. По дороге я умудрился, не сбавляя скорости, стащить с себя куртку и вывернуть ее наизнанку, сменив черную кожу на подкладку цвета «вырви глаз», которую я специально и выбирал для подобных случаев. Из трубы на одном из зданий поблизости вился дымок. Я устремился туда, обнаружил, как и ожидал, рядом у стены поленницу и спустился по ней на землю.
Вскоре я снова очутился на главной улице, в толпе болтающихся без дела космолетчиков, горожан, зазывал и карманников. Йаванни нигде не было видно.
К сожалению, не было и смуглого блондина, которого я собирался выследить.
В надежде, что мой наниматель все еще подыскивает себе команду, я еще около часа пошлялся по окрестным тавернам и кабакам. Но так его и не обнаружил. А обойти весь портовый район в одиночку нечего было и пытаться. Кроме того, после удара по стеклу у меня ныла нога, а в полшестого утра мне нужно было быть в порту.
В виссилуянском районе в изобилии водились роботакси, но тысячу коммарок обещанного аванса я получу только по прибытии на борт «Икара», а громила— управляющий третьесортной гостиницы, в которой мы с Иксилем остановились, будет очень расстроен, если завтра утром мы не найдем должной суммы наличными, чтобы расплатиться за номер. Поколебавшись, я все же решил, что выяснять отношения с крупногабаритными представителями иных рас дважды на протяжении местных двадцатичасовых суток — это уже чересчур, и отправился домой пешком.
Когда я миновал последний, четвертый, лестничный пролет и вставил ключ в прорезь замка, боль в ноге задавала в позвоночник и доходила аж до самого основания черепа. Лелея сладкие мечты о мягкой кровати, ласковой пульсации виссилуянского расслабляющего светогипноза и стаканчике шотландского виски, который будет отплясывать у меня под черепом джигу на пару с болью, я толкнул дверь и шагнул в номер.
Мягкая кровать и виски пока оставались в пределах возможного. Но вот насчет светогипноза я, похоже, размечтался зря. Комната была погружена в абсолютный мрак.