Охота на «Икара»
Шрифт:
Пришлось нырять в темноту номера, скользить по полу на животе и по ходу маневра срочно доставать плазменный излучатель из кобуры под мышкой. Иксиль должен был ждать меня тут, а темнота в комнате могла означать только одно: кто-то похитил моего напарника, а сам залег где-то здесь в ожидании меня.
— Джордан? — раздался безмятежный и очень знакомый голос из глубины номера. — Это ты?
Резкий всплеск адреналина в моей крови оказался ненужным, уступил место досаде и некоторому смущению и, как вода в песок, ушел в пострадавшую ногу, где на прощание добавил
— Я думал, ты еще не спишь, — уныло заметил я, старательно сдерживаясь, чтобы не выдать в эфир поток цветистых выражений вроде тех, которые много лет назад обеспечили мне место на скамье подсудимых перед трибуналом.
— Я не сплю. Иди сюда, посмотри.
Тяжело, с воистину сверхчеловеческим терпением вздохнув, я поставил свой плазменник на предохранитель и спрятал оружие в кобуру. Объектом любования Иксиля могло оказаться все, что угодно: от света далекой туманности, пробившегося сквозь сияние городских огней, до удивительного флюоресцирующего паучка на оконном стекле.
— Угу, уже иду, — пробурчал я.
Вернув себе вертикальное положение, я закрыл ногой дверь и обогнул перегородку, разделяющую гостиную.
Наверное, большинство обитателей космоса сочло бы Иксиля и его соотечественников не менее впечатляющим кошмаром, чем те очаровашки-йаванни, которых я недавно покинул у таверны. Он был типичный каликси — квадратный и широкоплечий. А физиономию его неоднократно без тени лести сравнивали с расплющенной игуаной.
Сейчас, увидев его силуэт на фоне окна, я обратил внимание, что данный конкретный каликси отличается и заметной асимметрией. Одно его широкое плечо — правое — бугрилось, как у карикатурного круч— боксера, другое было более плоским.
— У тебя кого-то не хватает, — сказал я, похлопав его по покатому плечу.
— Я послал Пикса на крышу, — объяснил Иксиль.
Голос у него, как и всех каликси, был удивительно мелодичным, что абсолютно не вязалось с их страхолюдной внешностью. Честно говоря, одной из немногих оставшихся мне незатейливых радостей жизни было наблюдать первую личную встречу Иксиля с теми, с кем до того общался лишь по межзвездной связи без передачи изображения. Порой эти бедолаги выдавали совершенно бесподобную реакцию.
— Надо же, Пикса на крышу послал. — Я обошел напарника и встал справа.
Бугор на плече Иксиля тут же зашевелился, и в ухо мне ткнулся нос с длинными чувствительными усами.
— Привет, Пакс, — поздоровался я и почесал зверька за маленьким, как у мышонка, ушком.
Каликсирианское название этих животных произнести при помощи человеческого речевого аппарата было совершенно невозможно, так что я обычно звал их попросту хорьками, на которых они здорово смахивали, — у них было такое же длинное щуплое тельце и похожий мех, хотя по размеру они были не намного больше обычной лабораторной крысы. В далеком прошлом они служили каликси чем-то вроде охотничьих собак: убегали вперед в поисках добычи и, возвращаясь к своему хозяину, сообщали ему необходимые сведения.
Что отличало их от собак, грокнеров или сотен других охотничьих животных — так
Вполне понятно, чем такое сотрудничество было удобно для каликси— охотников. Для Иксиля же, механика на космическом корабле, хорьки были незаменимы, когда дело касалось электрических кабелей, а также трубопроводов и вообще всего узкого и труднодоступного. Если бы работа межзвездных механиков и электриков была более популярна среди народа каликсири, соотечественники Иксиля без особого труда захватили бы это поле деятельности, как паттхи прибрали к рукам космические перевозки.
— И что же такого ты надеешься разыскать на крыше? — Я снова почесал Пакса за ухом и в миллионный раз задался вопросом: может, с их симбиозом это все равно что почесать за ухом каликси?
Сам Иксиль никогда об этом не заикался, но кто его знает…
— Не на крыше. — Напарник показал за окно своей огромной лапищей. — Дальше. Вон там.
Я прищурился и посмотрел в указанном направлении. Вдали, за крышами портового района и более респектабельными строениями собственно города, виднелось слабое зарево — что-то там, на земле, бросало отсветы на тонкие ночные облака. Пока я разглядывал это явление, где-то в тех краях в небо взмыли три искорки досветовых двигателей, перешли в горизонтальный полет и разошлись в разных направлениях.
— Интересно, — согласился я, продолжая наблюдать за одной из искорок.
Хотя на таком расстоянии, учитывая перспективу, трудно было сказать что-то определенное, но мне показалось, что летит эта искорка зигзагом и на очень малой скорости.
— Я заметил этот свет минут сорок назад, — пояснил Иксиль. — Сначала подумал, что это новое поселение, на которое я раньше просто не обращал внимания. Но я сверился с картой, и в том направлении нет ничего, кроме гряды холмов и пустынной местности, над которой мы пролетали, когда заходили на посадку.
— А может, это пожар? — без всякой уверенности предположил я.
— Вряд ли, — возразил Иксиль. — Зарево не настолько красное, и я не вижу никаких признаков дыма. Я вот не проводится ли там поисково-спасательная операция?
У окна что-то зашуршало, потом тихонько фыркнуло, и на подоконнике появился Пикс. Зверек поскакал вверх по руке Иксиля, каждый раз вонзая коготки в толстую шкуру каликси, и угнездился на плече хозяина. Послышался тихий скрип, будто кто-то ногтем поскреб выделанную кожу — меня вечно передергивало от этого звука. Какое-то время Иксиль стоял молча, осмысливая информацию, которую получил из маленького мозга хорька.