Охота на купидона

Чалова Елена

– И как мы туда пролезем? – с сомнением спросил Максим.

– Думаю, никак, – кисло отозвался Марк. – Надо найти главного и все объяснить. Сказать, что у них наша вещь и…

– Ага, так вас и стали слушать. Знаете, какой первый вопрос будет: а чем докажете, что это ваш купидон? А потом, если они поймут, что он ценный, так и вовсе полицию вызовут, – мрачно пообещал молодой человек.

– Вот полицию бы не хотелось… – пробурчал Марк, приподнимаясь на цыпочки и тщетно пытаясь разглядеть подробности интерьера. – И вообще, по-моему, его там нет. Во всяком случае, я ничего похожего не вижу.

Максим поозирался, взял свободный стул и, переставив его на нужное место, нагло взгромоздился на сиденье ногами.

– Нашел! – Он протянул руку. – Вон в той части, там что-то вроде будуара. В углу столик и на нем купидон.

– Наш?

– По-моему, да.

– Слезай!

Спрыгнув со стула, юноша сказал:

– Знаете,

можно попробовать его тихонько свистнуть, пока съемка не началась.

– Как это? – с опасливым интересом спросил Марк.

– Смотрите, вот этот коридор тянется вдоль всего павильона. Мы стоим у первой двери. Там их еще пять. Из какой-нибудь наверняка можно пробраться внутрь. В прошлый раз оказались же мы за кулисами.

– Ага, ну, может, это и неплохая мысль… Только вот нужно определить, на уровне какой из дверей тот будуар?

Максим некоторое время ходил туда-сюда, выглядывая в коридор, потом возвращаясь, и, подпрыгивая, заглядывал в павильон.

– Мне кажется, напротив третьей, – без особой уверенности сказал он.

– Ну, третьей так третьей, – вздохнул Марк, и они двинулись по коридору.

У Марка опять зазвонил телефон, он послушал некоторое время. Повторил адрес съемочного павильона и отключил мобильник.

Дверь оказалась запертой. Но в отличие от монументальных створок, преграждавших доступ в актовый зал, была она хлипкая, деревянная, с примитивным замком. Марк встал спиной к той части коридора, где сновали люди, по мере возможности загораживая Макса, который просунул между дверью и косяком лезвие перочинного ножа и без труда отжал замок. Прежде чем Марк успел ему помешать, Максим открыл дверь и скользнул внутрь. Звуки, доносившиеся в щелку, сливались с гулом голосов из павильона, а потому понять, что происходит внутри, было невозможно.

Максим несколько секунд постоял неподвижно, давая глазам привыкнуть к полумраку. Как и ожидал, он оказался за декорациями. Только здесь это были не портьеры, а щиты, сооруженные из грубой ткани, натянутой на деревянные рамы. Он осторожно ощупал руками всю конструкцию, понял, что сможет сдвинуть один из щитов, но спешить не стал. Где-то близко звучали голоса:

– Хорошо, так! Поверни голову! Руку выше! Глаза в потолок!

Макс опять вынул ножик, осторожно проделал дырочку в холстине на уровне лица и припал к ней любопытным глазом.

В будуаре полным ходом шли съемки. Близко к атласному диванчику придвинута была камера, которой управлял оператор: средних лет мужик в бейсболке, надетой козырьком назад. Рядом подпрыгивал высокий тип с остроугольной бородкой и волосами, собранными в тощий хвостик, и подавал команды, глядя на небольшой экранчик:

– Голову правее, а то парик все загораживает! Граф, активней! Вы, блин, императрицу трахаете, а не в боулинг играете!

Глянув в сторону, Максим увидел диванчик на гнутых золотых ножках, на котором полулежала дама бальзаковского возраста и пышных форм, в напудренном парике, облаченная в пышное парчовое платье. Над ней навис мужчина, широкая спина которого распирала затканный синими и золотыми узорами камзол. К удивлению Максима, актеры, возившиеся на диванчике, не подавали никаких реплик и даже не пытались изобразить страсть. Тип с бородкой тоже это заметил и опять завопил:

– Императрица! Что такое, а? Почему не вижу вожделения? С таким лицом надо было послов литовских принимать, а не с фаворитом сексом заниматься!

Актриса второго плана, игравшая императрицу, сжала зубы. Эта роль в сериале была ей жизненно необходима. Сколько сил она положила, чтобы ее заполучить, сколько рычагов пришлось нажать… А с каждым годом рычаги нажимать все труднее, красота уходит, и молодые наступают на пятки. И когда она все же получила роль императрицы, была счастлива, так счастлива! Однако съемочный процесс превзошел все ее самые худшие ожидания: сценарий меняли чуть ли не каждый день, вводя каких-то новых персонажей и выгоняя тех, кто не поладил с руководством, экономили на удобстве актеров, и кто же знал, что какой-то мальчишка, помощник режиссера, которого поставили снимать второстепенные сцены, будет себе такое позволять! И ведь дело не в том, что она страсть изобразить не может! Но попробуйте отдаться утехам любви, когда вас пристроили на узкой кушетке, обитой дурацкой синтетикой, которая изображает шелк. Ее платье скользит безбожно, а потому все силы уходят на то, чтобы удержаться на чертовом диване! Да еще партнер весит черт-те сколько и сопит! Помощник режиссера издал очередной вопль, императрица попыталась отдаться процессу с большей страстью, не удержалась и вместе с фаворитом рухнула с кушетки на пол.

– Здорово! – завопил помощник. – Снимаем! Не останавливаемся! Это просто классно получилось… Эй, вы чего замерли?

Фаворит, неловко поднявшись на колени, с тревогой взирал на поверженную и неподвижную императрицу.

– Что-то она, по-моему,

ушиблась, – пробормотал он.

– Пустяки, водички попьет, грим поправим, и еще разок повторим, еще один дубль сделаем на всякий случай, – бодро возвестил козлобородый. – Эй, позовите гримера, куда он опять делся?

Кто-то подбежал и вместе с фаворитом поднял императрицу. Она двигалась с некоторым трудом, но не позволила себе показать, как больно приложилась спиной.

– Мне нужно десять минут, – сказала актриса, и помощник режиссера кивнул. Вытер пот и крикнул:

– Десять минут перерыв! И лампы погасите пока, а то тут подохнуть можно.

Погасли мощные софиты, и в будуаре стало тускло и некрасиво. Теперь любому было ясно и очевидно, что шелк стенной обивки – это крашеная мешковина, подсвечники на столах гипсовые, а не бронзовые и вся роскошь интерьера – сплошной обман. Макс понял, что настал нужный момент. Он сдвинул раму, опустившись на четвереньки, прополз в будуар, схватил с высокого столика купидона, едва не уронил его себе на голову, потому что забыл, какой поганец тяжелый, и так же на четвереньках вернулся обратно. Подвинул раму на место и толкнул дверь.

– Ты чего так долго? – накинулся на него Марк. – Я тут торчу, как свечка на погосте! Что ты там делал?

– Снимался в кино, – буркнул Максим. Протянул статуэтку. – Этот?

– Этот, – быстро подтвердил Марк. – Давай его в сумку, а то объясняйся тут с ними, с киношниками этими!

Они засунули купидона в вульгарный черный пакет и направились к выходу.

Глава 12

– Где мой купидон? – Голос Стасика в телефоне звучал угрожающе. Марк, который собирался уже нырнуть в дыру в заборе, притормозил.

– А ты сам где? – поинтересовался он, озираясь.

– На Второй Хуторской около ворот. Зеленые со звездой.

– Вот там и стой, сейчас подойду. – Марк сунул телефон в карман и взглянул на Максима. – Значит, так. Мы выбираемся с территории и идем до угла. Вон, видишь, палатка круглосуточная на автобусной остановке? Идешь туда и ждешь, пока я подъеду.

– Ага, сейчас, – нахально отозвался молодой человек. – А если он вам по голове даст, родственничек этот? Или пристрелит? Пойдем вместе, при свидетелях он бузить не будет.

– Смело, но глупо, – вздохнул Марк. – На воротах охрана, он не рискнет мне ничего сделать. Да и с какой стати? Я же возвращаю его вещь. Просто мне спокойнее будет, если ты не встретишься с этим человеком…

Подождав, пока Максим перейдет улицу, Марк вынырнул из-за угла и двинулся к воротам. Он сразу увидел машину, не такси, частника, подле которой курил Стасик. Мордатый мужик с оттопыренными ушами, точно как на фото. Через несколько шагов Марк заметил кое-что еще: под чахлыми тополями была припаркована машина Ланы. Свет в салоне не горел, и внутри никого не было. Проходя мимо, он тронул рукой капот – еще теплый. Значит, Лана приехала не так давно.

Увидев Марка с пакетом, Стасик отшвырнул сигарету, набычился и стал ждать. Приблизившись, Марк протянул ему пакет. Стасик взял сумку, поставил на землю под фонарем и, сунув руки в пакет, принялся крутить и ощупывать ангелочка. Марку стало противно.

– Ты решил, что я от него что-то отпилил? – презрительно спросил он. – Забирай свое барахло и вали отсюда. Даже денег у тебя не возьму, хоть сперва и собирался. Но уж больно противно.

Поднявшись и прижав пакет с купидоном к груди, Стасик ответил длинной матерной тирадой.

– Вот туда и топай. И побыстрее, – невозмутимо отозвался Марк.

– О нет, он никуда не пойдет. – Из-за машин вывернулась сухощавая фигурка, и Марк, не веря своим глазам, уставился на женщину, которая направила на Стасика пистолет. Тот издал звук, более всего походивший на предсмертный хрип, и попятился. – Положи сумку на землю, – спокойно приказала женщина. – И сделай шаг назад. Повернись спиной и встань на колени.

Стасик продолжал пятиться.

– Эй, вы там чего? Валите отсюда, пока ментов, в смысле полицию, не вызвали, – донесся громкий голос от будки охранников.

Тина резко вскинула руку и, почти не целясь, выстрелила. Фонарь над воротами потух, на землю посыпались осколки. В тот же миг Стасик зайцем метнулся к машине. Его уже ждала распахнутая дверца, но он все равно не успел. Так и не сдвинувшись с места, Тина вытянула руку с пистолетом в его сторону. Выстрел, крик, и мужчина упал на асфальт. Частник тут же попытался свалить, рванув жигуленка так, что взвизгнули покрышки, однако в конце улицы вспыхнули фары – две машины неслись навстречу, перекрыв обе полосы, так что беглецу пришлось тормозить. С другой стороны улицы подъехал еще один автомобиль, остановился плавно. Двое молодых мужчин выскочили из машин и бросились к Стасику, который катался по земле, держась за простреленную ногу. Третий, постарше, подошел не спеша и поднял с земли сумку. Заглянул в пакет. Подошел к Марку, застывшему столбом, и Тине, которая спокойно ждала, держа пистолет в опущенной руке.