Охота на ламию
Шрифт:
— Что прикажете делать с телом, хозяин? — спросил слуга.
— Пусть лежит здесь. Утром кто-то да найдёт и поднимет вой.
— А с папкой?
— Сжечь. Да так, чтобы от неё и клочка не осталось.
Бородатый слуга довольно крякнул и потёр руки. Хорошо, что его могущественный хозяин не стал приказывать возиться с этим старым дураком!
А папку сжечь это мы в два счёта! Да так, что все подумают, что приложили руку Драконы. Всем известно, что они с Волкодлаками недолюбливают друг друга.
Глава 23
— Регина, очнись! — тряс меня Рандал за плечи, заглядывая в глаза.
— Всё в порядке, — слабо улыбнулась я, встретившись взглядом с дознавателем. Дазромак стоял у окна и делал вид, что случайно оказался здесь, но в его взгляде я читала мягкий укор. Мол, как это ты решила что-то предпринять, не посоветовавшись со мной.
— Что ты видела?
Вопрос они задали одновременно, вот только я пока не готова была дать на него правдивый ответ. Сначала нпредстояло решить, кому я могу верить, а с кем лучше держаться ухо востро.
— Я не видела лица Охотника, но слышала, как Фарф назвала его по имени. Ярлонг. Он Маг.
— Немного, — поморщился Дазромак, стряхивая с лацкана светло-синего пиджака несуществующую пылинку. — Имя не сказать, чтобы редкое, а без описания внешности никому не удастся предъявить обвинение.
Сегодня на руках дознавателя красовались перчатки из молочно-белой кожи, если на них не падал дневной свет, можно было подумать, что кисти дознавателя и вовсе обнажены. Руки призрака — первая ассоциация, что пришла мне в голову. Нет, такому существу я бы не доверила свою жизнь.
— Мне кажется, что я почти видела его лицо, но этот туман мешал разглядеть, — я дотронулась до висков, будто хотела приглушить головную боль, а сама исподлобья наблюдала за обоими мужчинами. Инстинкт ламии, обострившийся со дня моей первой связи с Драконом, кричал, что Дазромак не заслуживает доверия. А метка истинной пары жгла в его присутствии огнём, напоминая о том же самом.
— В Лимбе всегда так, никогда не угадаешь, что он покажет, — пояснил Рандал, заслоняя меня от Волка и стараясь свернуть разговор. — Вила Лесникова устала и ничем не может быть вам сейчас полезной. Видите же, она не в себе?!
— Да-да, разумеется, — поклонился мне Дазромак со всей серьёзностью. — Надеюсь, ваша усталость пройдёт раньше, чем Охотники выберут новую жертву. Иногда нам всем стоит помнить о времени.
— Простите меня, гранд, но я пока ничем более не могу вам помочь. Это всё, что удалось увидеть. Может, мы попытаемся завтра?
— Нет, это опасно, — заявил Рандал и чуть заметно пожал мою руку.
— Гранд Гумонд прав, отдыхайте. Чем подвергать своё здоровье опасности, лучше посещать занятия и осваивать новые дисциплины. Слышал, зельеварение даётся вам особенно хорошо. Уверен, когда вы получите распределение в столицу, эти знания сослужат стране добрую службу.
Больше дознаватель ничего не сказал, он первым откланялся и вышел, оставив нас с Рандалом почти наедине. Намёк Дазромака был понятен: чем заниматься глупостями, лучше бы искали лабораторию. Не зря же я дал вам ценный артефакт!
Я чувствовала себя предательницей, причём дважды! Чтобы отвлечься от грустных мыслей, я обернулась к Фарф. Она по-прежнему лежала на постели и смотрела в потолок, на губах подруги застыла бессмысленная улыбка.
— Ей правда нельзя помочь? — спросила я.
— Ты знаешь ответ. Пойдём, помощницы гранды Тулии о ней позаботятся.
До моей комнаты мы шли молча. И, лишь остановившись у двери, Рандал осторожно взял меня за руку и заглянул в глаза:
— Ты ничего больше не видела?
— Нет. Туман был слишком плотным. Прости.
— Сегодня ты постоянно извиняешься, Регина. Интересно, за что?
Дракон повернулся и пошёл прочь быстрым шагом, ни разу не оглянувшись. В эту минуту мне хотелось окрикнуть его и рассказать всё, но я сдержалась. Если дознаватель прав, я не могу ему полностью доверять. И метка истинной пары тут совсем ни при чём.
Впрочем, и Волкодлаку, прятавшему руки в перчатках, я тоже не верила. Дольний мир, наверное, впервые со дня моего прибытия сюда, стал таким сложным и враждебным. Может, я просто носила раньше розовые очки?!
Войдя в комнату, я подошла к письменному столу, чтобы свериться с расписанием. С этим расследованием я порядком выбилась из графика и едва успевала выполнять домашние задания.
На столе лежала пара булочек с сахаром. Я дотронулась до них, тесто было ещё тёплым, а аромат, щекотавший ноздри, не оставлял сомнений в их реальности.
Я разломила одну и нашла в центре записку. Хадриан никогда не использовал магию для такой простой надобности, как переписка. Древние неохотно тратили силы, они верили, что те даны нам в ограниченном количестве. Можно израсходовать сразу, а лучше растянуть их на всю жизнь, памятуя о том, что, возможно, она окажется длиннее, чем мы сами представляем.
«Я назвал их в честь твоей подруги. Сахарные сдобы «Фарфелия». Заходи на огонёк, я дам тебе ещё».
Вполне невинное послание означало, что Хадриан срочно хочет меня видеть. Ранее такое случалось лишь раз, когда я чуть не угодила под отчисление из-за провала на экзамене по истории Дольнего мира. Меня угораздило рассказать всё в таком виде, как оно было на самом деле, а не как написано в учебниках мира, где правят Истинные.
И вот теперь полевик снова звал меня. Не иначе, произошло что-то из ряда вон выходящее! Вздохнув и бросив прощальный взгляд на расписание, я отправилась в Дуболапку.
***
На этот раз Хадриан был серьёзнее, чем когда-либо. Он сразу закрыл лавку и повёл меня в заднюю комнату, где обычно стояли мешки с мукой и прочие хозяйственные мелочи, но сейчас здесь находились ещё двое.
— Ну вот и хорошо, что ты сразу пришла, — произнесла Персилия Лагра, поднимаясь мне навстречу. До этого она сидела на единственном стуле посреди комнаты, будто королева на троне. Татуировка на моём запястье загорелась слабым светло-зелёным свечением. — Удивлена, что встретила меня здесь?