Охота на ламию
Шрифт:
Один шаг, второй, третий.
— Я скучала, так скучала, — лился ласковый шёпот Фарф, и от тоски, прозвучавшей в нём, у меня защемило сердце. — Ярлонг, Ярлонг…
Отлично, Фарф сказала имя! Уже что-то.
Взобравшись на пригорок, на котором и стояла одинокая липа, я успела вовремя. Мир начал меняться, приходилось щуриться, чтобы разглядеть мужчину, обнимавшего Фарф, а теперь уже отступившего на пару шагов, чтобы достать цепочку с кольцом. Жёлтый глаз Пожирателя не давал отвести взгляда, он звал, пульсировал, словно звезда, я почувствовала, как невидимая рука сдавила горло, ледяной ветер проник внутрь, а глазам стало так больно, будто попал песок.
— Я люблю тебя, Ярлонг, — сказала Фарф мужчине, и в её голосе была невероятная мука и боль, она ведь понимала, что это конец, но не сопротивлялась, предпочитая разлуке и правде, смерть.
Я оказалась за спиной подруги, протянула к ней руки, желая оттащить, но они пронзили пустоту. Фигура Фарф расплылась, превратившись в песок, уносимый ветром. Я оказалась лицом к лицу с мужчиной, державшем в вытянутой руке артефакт. И посмотрела в его истинное лицо.
Более того, я узнала его!
Междуглавье 7
Стейн всегда был осторожен. Но это не было походило на беспокойство, испытываемое в тёмном переулке, из страха быть схваченным. Повидавший на своём веку всякого Волкодлак чуял опасность за несколько сотен шагов. Осторожность Стейна проявлялась в его жизненной философии: каждое дело и намерение оставляет после себя след, который невозможно стереть.
Остальные глупцы стаи называли его трусом, за глаза, разумеется, но он только посмеивался. Юные Волки слишком молоды, чтобы понимать рисунок, что творит каждый из них, считая себя безнаказанным. Почему-то иные считали, что кто-то да вступится за их побитые в междоусобных поединках шкуры, если несчастных припрут к стенке. Стейн знал, что этого не будет. Каждый одинок перед лицом своей смерти.
И вот последние дни он чувствовал её ледяное дыхание за спиной. Серый, как прозвали его соратники, не раз обманывал беззубую старуху, затаивался, когда остальные наглели и хорохорились, и она проходила мимо, собирая богатую жатву из глупцов, кричавших больше всех. Но сейчас он понимал, что смерть идёт по его следу, и её больше не обмануть, а удар не отвести, просто уйдя с дороги.
Если нельзя спрятаться, значит, надо застать врасплох того, кто стоит за этим гоном, который должен закончиться его гибелью. Стейн решил навестить Главного.
Дракон жил в столице и имел богатый дом, подаренный родителями. Говорят, его будущее блестяще, сам Седьмой Драк отдаёт ему руку своей единственной дочери! Серый не понимал, зачем этому баловню судьбы Лига неравнодушных. Не иначе как от пресыщения. Мальчик задумал поиграть в главу могущественного клана. И кто-то воспользовался его тщеславием.
— Гранд Ивруц дома? — спросил Стейн напыщенного дворецкого, смотревшего на него, представителя Истинных, как на низпородную шавку.
— Я доложу о вас, — милостиво кивнул тот, пропуская наконец его внутрь.
Ждать пришлось недолго. Уже через пару минут его позвали в гостиную, куда и спустился Главный.
— Что подвигло вас, гранд, на визит? — задал он вопрос тоном светского бездельника, изнывающего от скуки, но глаза, они обмануть не могли. Главный был в бешенстве, но даже это не могло скрыть животный страх, прятавшийся за злостью.
Волкодлаки чуют его, равно как и первую кровь, упавшую на землю во время схватки.
— Хотел сказать вам, что я не такой дурак, каким вы меня представляете. А вы не такой гений, как о себе думаете.
— Поясните, — пожал плечами Главный, но обернулся на закрытую дверь. — Мы с вами едва знакомы, скажем так, у нас разные сферы интересов.
— Помните, что я говорил вам, гранд? — Стейн подошёл ближе и оскалился. — Никто не остаётся незамеченным. Вы хотите от меня избавиться. Но в случае моей гибели в Тайную полицию или Отдел дознания отправится любопытный пакет. Он принесёт славу тому, в чьих руках окажется. Я в любом случае послужу своей стране. Доброго дня, гранд Ивруц!
Стейн усмехнулся, а разлитый в воздухе запах страха стал почти осязаемым. Этот аромат для любого Волка просто изысканный парфюм. Значит, всё правильно. Главный решил от него избавиться, хорошо, что он опередил его.
Серый вышел из особняка Дракона и направился вниз по улице, раскланиваясь со знакомыми и улыбаясь осеннему солнцу. До вечера можно расслабиться, а с наступлением темноты завершить начатое. Несколько дней назад он уже забросил приманку одному важному Волку, служащему в Тайной полиции.
Пришла пора побеспокоиться о себе. Вся эта Лига неравнодушных порядком надоела. Вначале он думал, что откроется охота на Древних, это было бы забавно и позволило бы испытать себя и свой Дар, а притеснение слабовольных дев уже набило оскомину. Не к лицу Волкодлаку задирать ежей, так можно и сноровку потерять, не говоря уже о самоуважении.
Пора кончать с этим детским кружком по магической сноровке! И главное, легко можно извлечь выгоду из чужих амбиций! Мужчина представил лицо старшего Ивруца, когда тот обо всём узнает, и снова оскалился. Приятно наблюдать за падением одного из Драконов. А если падёт не один, то приятно вдвойне.
Остаётся дождаться вечера.
***
— Ты? — удивился Стейн, столкнувшись лицом к лицу с чиновником, которому собрался вручить важный пакет, содержащий все материалы по Лиге.
Он снова почувствовал ледяное дыхание беззубой старухи, только теперь она дышала ему в лицо, а не в затылок.
Серый отступил на шаг, беспокойно озираясь, но понял, что проиграл ещё раньше, чем тонкие, но прочные нити заклятия уничтожения окутали тело. Они подбросили его вверх, как марионетку на ниточках, а потом сломали что-то внутри. То, что делает существо живым и думающим.
Папка выскользнула из рук мертвеца и глухо упала на землю. Неподалёку рухнуло и тело, остекленевшие глаза Волка в свете луны приобрели желтоватый оттенок. Он сейчас, свободный и снова молодой, бежал по бескрайним полям Верховного Волка Фенрира. Лига неравнодушных больше не его забота.