Охота на ламию
Шрифт:
И оно не нападало, только выжидало, выпучивая сотни любопытных и голодных глаз, причём первого в них было больше, чем второго. Он понимал сущность, призванную из тьмы веков. Сожрать ослабевающего — дело нехитрое, а изучить его страх, почувствовать, как наивный пытается бороться, но вязнет в липкой паутине бездействия, будто муха, гораздо интереснее.
— Я не выдам имён, — крикнул он, задрав голову, и хрипло рассмеялся. Но сущность во тьме не отозвалась, ей было неинтересно знать имена членов Лиги неравнодушных. Всё это пустые звуки, которые замолкнут раньше, чем сотрутся временем тела, их носившие.
А те, кто призвали сущность, и вовсе не хотели сделки. Больше для проформы они спросили о соратниках, но, получив плевок, перестали интересоваться и кинули его сюда, даже не потрудившись связать. Вначале он усмехнулся, удивляясь такой беспечности, а теперь понял: никуда ему не деться.
Сущность с тысячью щупалец протянула их к нему, и он быстро отпрянул. Первый раунд начался. Что ж, другое дело. В сражении Рауду не было равных. Ещё удар, на этот раз более точный. Щёку опалило огнём, кажется, задело ухо. Если вообще от него что-то осталось. Ну и ладно! Шрамы украшают воина.
В воздухе разлился запах крови, осев на языке привкусом разгорячённого железа. И его истинная сущность завыла, подняв голову. Кости трещали и росли новые, шерсть проступила наружу, слов не стало, остался звериный рык. Зрение обострилось. Сделав клубящуюся тьму выпуклой. Рауд различал в ней единственную, огромную как воронка, пасть с сотнями острых зубов.
Сущность ухмылялась, совсем как его глупые соплеменники из числа тех, кто не попробовал на собственной шкуре силу его клыков. Он снова зарычал и бесстрашно прыгнул во тьму.
Передние лапы пронзили пустоту, мрак расступился, чтобы тут же сдавить с боков и сомкнуться за спиной. Сущность отрывисто залаяла, Рауд только потом осознал, что она смеётся над ним. Развернувшись в прыжке так, чтобы не показывать врагу спину, он ринулся в бой и натолкнулся на табурет, подсунутый кем-то в последний момент. Вот ведь только секунду назад его не было на пути, а тут он возник и больно ударил в грудь.
Рауд краем сознания ухватил мысль, что это ловушка. Что сущность во тьме играет с ним, как с котёнком, но вскоре ей это наскучит, и тогда ему придётся туго.
Волкодлак всё ещё верил в то, что ему удастся выпутаться из передряги. Древние, конечно, сукины дети ещё те, но их сила давно иссякла, а самые грозные заклинания потерялись во тьме веков. И даже призванная ими сущность с огромным, вечно голодным ртом-воронкой всё же слишком неповоротлива для такого опытного в дуэлях Волка, как он.
Стоило это подумать и успокоится, как он понял, что недооценил противника. Сущность ринулась в бой. Одно неловкое движение, секундное замешательство, и она выдрала приличный клок шерсти и кожи с бока, оголив мясо. «Ерунда! Царапина», — подумал Рауд и стал осторожнее.
Видимо, сущность хотела измотать его. Значит, надо затаиться и отражать нападения, пока она не устанет. Или пока не представится возможность для решительного броска. И снова услышал отрывистый лай, на этот раз немного иной, с похожими на карканье звуками. Рауд отступил, чтобы не получить удар сзади.
А Тьма сгущалась. Вот уже пропали серые неясные тени, клубящиеся в ней. И воздух вокруг сделался тяжёлым, душным, давящим на плечи.
Он ждал нападения. Серьёзного, настоящего, инстинктом хищника чуял, что сущность задумала укусить его и поглотить разом, не оставив даже кончика рыжего хвоста. Нет, ещё никто не мог с ним сладить, и не какой-то тупой твари тягаться с его навыками ближнего боя.
Тьма навалилась разом, она придавила к сырой земле, заставив распластать лапы. Вначале он ещё пытался вскочить на ноги, но потом разом понял тщетность усилий. Это как силок: чем больше пытаешься вывернуться, тем сильнее затягивается удавка. Какое изящное решение, достойное сильного противника! Ты сражаешься с отвлекающим внимание чудищем, которое загоняет тебя в угол, заставляя принять оборонительную позицию, и вот уже, когда кажется, что опасность подконтрольна, истинный охотник делает выпад.
«Провели, как кутёнка!» — подумал Рауд с досадой и лишь потом почувствовал, как Тьма высасывает его силы. Он слабел и вскоре уже не мог пошевелиться. А потом Тьма проникла в душу, заполонив собой всё. Живая чернота забирала всё то, что дорого каждому: память, личность, Дар.
Очень изящно. Тело вновь приобрело прежний облик, а звериная сущность, поскулив напоследок, навсегда покинула его. Он больше не был Волкодлаком, но Тьма оказалась милосердной: она забрала и жизнь.
Последним озарением рыжего Рауда была мысль о том, что Тьма теперь всё знает и будет искать его соратников, чтобы тоже забрать у них силы. А если не найдёт, накинется на кого-то ещё. Ей всё равно, лишь бы живое и носящее в себе Дар.
Глава 26
Дракон
Я во второй раз обследовал каждую известную мне лабораторию, но ничего подозрительного не обнаружил. Даже применив амулет Дазромака.
— Это значит, вы искали не там, где надо. Или не так, как надо, — пожал плечами дознаватель и прищурился. — Могу помочь.
— Что же вы сразу-то не помогли всем нам, а заодно себе? — спросил я, на что получил неожиданный ответ:
— Так это я раньше опасался, что за мной следит кто-то из Лиги, а теперь чего бояться? Кстати, знаете, какая любопытная штука, того самого рыжего Рауда, которого видела в Лимбе ваша очаровательная помощница, я нашёл. Представьте себе, им оказался младший отпрыск известной фамилии члена Верхнего Совета.
— Да? И что, родители не замечали за ним странностей? Перемены поведения?
Дазромак улыбнулся, на его лице появилась довольная улыбка:
— Замечали и очень радовались им. Видите ли, раньше-то он задирой слыл, да по болезни ему всё прощалось. Нервные тики преследовали юношу с самого детства. А тут, наоборот, за ум взялся, успокоился, стал интересоваться политическими делами. Той частью, что касается закона о Древней крови.
Дазромак выразительно замолчал и посмотрел вдаль. Мы сидели на скамейке в липовой аллее. На той самой скамейке под тем самым деревом, где и произошло последнее преступление против ламий.