Охота на Лису
Шрифт:
— Нет ничего невозможного в этом мире — это, во-первых, а во-вторых, твой мужчина уже давно жаждет ласк, — и нежно поцеловал в шею, от чего по телу пробежали сотни мурашек.
— Но, Дав… — сделала я слабую попытку возразить, да только в следующее мгновение все мысли вылетели из моей ветреной головы, и я забыла и о статье, и о камешке, и даже о Лисе.
Какой же он коварный…
Каким образом ему удалось подменить камень, герцог так и не признался. Ну, и ладно, у меня есть и другие надежные источники. Без ювелира в этом вопросе никак не обошлось, а потому в ближайшее
Всё вновь стало сказочно, я пребывала в эйфории от счастья, не замечая, что гроза уже нависла над нами. Первые ее раскаты нагрянули неожиданно.
— Мари, ты должна переехать ко мне! — заявил герцог категорически, однажды поздним вечером.
— Нет! — ответила я, не задумываясь.
— Мари, — продолжил настаивать Давей, словно не замечая моего отказа. — Я уже не мальчишка, чтобы лазить в окна.
— Для своего возраста ты неплохо сохранился и лазишь просто отлично, — попыталась отшутиться, мысленно моля его не продолжать этот неприятный для меня разговор.
— Я хочу приходить домой, видеть, как меня встречает любимая женщина, — развивал он свою мысль, а я внутренне съёжилась, в ожидании неминуемой катастрофы.
— Но я всегда тебя встречаю, — сделала ещё одну попытку переубедить его.
— Я очень хочу, чтобы ты жила в моём доме, — прошептал его сиятельство, коварно обняв меня сзади и, согревая шею своим дыханием.
Мое тело тут же отозвалось приятной дрожью, а мозг стало обволакивать туманом. Сильно зажмурилась, не позволяя себе расслабиться. А он продолжал коварно завлекать ласками, запустив руки под легкую ткань моей ночной рубашки.
— Давай оставим всё, как есть. Я не одна, — собравшись с духом, выдавила из себя. — Как же Соули, Кет… Не могу их оставить.
— Да, забирай всех, — перебил герцог и добавил преувеличено бодро: — И даже этого своего великана. В моём доме всем хватит места.
— Я не могу, — прошептала еле слышно, но его сиятельство услышал.
— Но почему? — развернув меня лицом к себе, заглянул в глаза.
А я молчала, отведя взгляд.
Не могла я сказать правды, чувствовала себя последней дрянью. Он ради меня на должностное преступление пошёл, а я…
Но, как представлю его дом роскошный, прислугу, чванливую и высокомерную, свысока взирающую на меня и моих родных, сердце кровью обливается. В качестве кого я войду в его дом? В качестве любовницы и содержанки? Ладно бы я, возможно, ради любимого все терпела бы, но презрение распространится на моих родных, а этого я уже не вынесу. Если бы я была хотя бы аристократкой, тогда бы роль любовницы не была так тяжела, слуги бы шептались за спинами, но не посмели бы вести себя иначе. А простую девушку они и в грош не будут ставить. Хорошо, если в отсутствие герцога не отправят мыть полы на кухню. Да, я пережила бы это, и даже счастливо полы мыла, дожидаясь его со службы, ни словом бы не упрекнула. Только как подумаю, что это отношение коснётся и моих близких… Не смогу спокойно смотреть, как моя девочка растёт в презрении, как Кет по ночам втихомолку плачет, как Хетер смотрит с немым укором… Кем они будут в доме герцога? Ведь даже последняя горничная или
А по-другому, уверена, не будет, даже если герцог прикажет всем воспринимать меня, как хозяйку дома. Согласятся, дабы не перечить, но не примут. Мне никогда не стать законной женой герцога, и он сам это прекрасно понимает. А роль любовницы в доме лорда не по мне.
— Нет! — ответила твёрдо, но в глаза так и не смогла посмотреть.
Он какое-то время ещё держал меня за плечи, как будто ожидал: что передумаю. Но всё же отпустил и начал спешно собираться.
— Уже уходишь? — спросила в отчаянии, стараясь сдержать слёзы.
Перед моим мысленным взором рушился выстроенный мною воздушный замок. Я даже слышала печальный звон разбивающихся надежд.
— Да, — ответил он, даже не взглянув на меня, добавил холодно: — Завтра у меня трудный день, надо быть пораньше на службе.
Так и не посмотрев на меня, и не поцеловав на прощание, вышел. Дверь за его спиной захлопнулась с грохотом, вздрогнула всем телом, как от раскатов грома. Но не обернулась. Пусть уходит.
Вот и рухнуло моё хрупкое счастье. Можно, конечно, побежать за ним, молить остаться, даже согласиться на переезд, а потом мучиться в агонии долгие дни, ожидая неизбежного. Но лучше так, раз и навсегда. Не побегу, моя гордость не позволила мне даже сдвинуться с места.
Всю ночь проворочалась в ожидании рассвета, снова и снова прокручивая наш разговор.
Лишь первые лучи заглянули в окошко, я была уже на ногах.
«Главное не думать о нём!» — решила с утра твёрдо и принялась активно трудиться по дому, в надежде, что за работой меня не станут преследовать мысли об одном коварном Змее.
Дабы не разбудить своей бурной деятельностью весь дом, ушла работать в сад. Сначала прополола все цветники, потом замела дорожки, очистила лужайки от опавших листьев. День, как назло, тянулся невыносимо долго. Когда Кет позвала завтракать, я оглядывала сад в поисках, чего бы ещё сделать.
Во время завтрака, глядя на добродушное лицо Роджера, подумала, что неплохо было бы почистить конюшню. Но, увы, меня опередил Морис. К тому моменту, когда добралась до них, он уже стелил свежее сено. Великан вопросительно на меня взглянул, а я, тяжело вздохнув, заискивающе спросила:
— Морис, а гнедую не надо почистить?
Он настолько удивился, что не сразу нашёлся что ответить. Наконец, кашлянув, вежливо с поклоном произнёс:
— Роджер уже её выгулял и почистил, леди, — при этом в его глазах читалось: — «Чего вам только взбрело в голову?»
В досаде постучав пальчиками по ограждению, улыбнулась ободряюще и медленно поплелась к дому.
Взглянув на окна, внезапно вспомнила, что давно пора перестирать шторы. Чем сразу же и занялась. Пообедав, ринулась помогать Хетер мыть посуду, но та прогнала меня с кухни чуть ли не тряпкой. Да что ж такое, человеку и поработать не дают. Моя деятельная натура никак не хотела успокаиваться. Почему бы, действительно, не помыть полы? Как только Кет с Соули отправились на рынок, сразу же взялась за уборку.