Охота на льва
Шрифт:
— Какие уж тут шутки, — вздохнул Андрей. — Парфен, вы в это в самом деле верите, или просто успокаиваете меня?
— Я не просто верю, я знаю, как есть, — серьезно сказал Супесок и вдруг вскинул руку в тревожном жесте. Андрей проследил направление его взгляда и посмотрел в окно — никого. Тихая дождливая ночь, свет уличного фонаря разбрызгивает золото по лужам. Однако Супесок выглядел весьма встревоженным.
— Шарится там кто-то под окном, — пояснил он. — Пойду-ка я гляну, что к чему.
— Нет, — прошептал Андрей. — Нет, Парфен, не ходите
Дурное предчувствие смерти обволакивало его, словно болотная жижа — живой и здоровый Супесок смотрел на Андрея мертвыми белыми глазами вываренной старой рыбины. Видимо, Супесок тоже почувствовал что-то нехорошее, потому что задумчиво провел ладонью по затылку и спросил:
— А что же нам делать? Сидеть тут до утра? Чшшшш! Слышите?
За окном и впрямь послышались осторожные тихие шаги, и чьи-то быстрые пальцы прикоснулись к оконному стеклу и отпрянули. Супесок отошел в сторону и вытащил из-за пояса маленькую шестизарядную пистоль. До поры до времени ее прикрывала рубаха, и Андрей даже не догадывался, что там есть оружие.
— Что бы ни случилось, доктор, — промолвил Супесок, — не двигайтесь. Если это та, о ком я думаю, то нам, скорее всего, конец.
И он абсолютно бесшумно отступил к двери и вышел в коридор.
Некоторое время абсолютно ничего не происходило. На улице все так же моросил дождь, и было очень тихо, так что Андрей в конце концов решил, что им все померещилось. Мало ли, пьяница возвращался из кабака и перепутал дома… И именно в тот момент, когда Андрей сумел себя окончательно убедить в том, что им ничего не угрожает, с улицы донесся негромкий хлопок — пистоль Супеска выстрелила.
Андрей вскочил и бросился к двери. Далеко идти не пришлось — в коридоре он увидел живого и здорового Супеска, который легко нес кого-то, перекинув через плечо.
— Наша взяла, доктор, — радостно сообщил он, оттесняя Андрея обратно в комнату. — Идемте, идемте, только тише. А то вся деревня сюда сбежится.
Пленницей Супеска оказалась девушка в запыленном мужском костюме. Бывший глава охранного отделения небрежно сбросил ее на пол, и та застонала от боли. Заметив тонкую дорожку капель крови, что тянулась по полу, Андрей склонился над девушкой и изумленно воскликнул:
— Мари? Это вы?
— Доктор… — прошептала дзендари императора. — Доброй ночи.
Пуля из пистоли Супеска попала ей чуть ниже ключицы — с такими ранениями выживают, конечно, только медлить не стоит. Вдобавок, Супесок успел полоснуть ее и по животу — причем, похоже, собственным клинком дзендари, и хорошо, что рана там неглубокая. Андрей принялся стягивать с девушки жилет и рубашку — следовало осмотреть раны и готовиться к операции. Черт побери, все приходится делать практически голыми руками! Но Супесок подхватил его под локоть и оттащил в сторону.
— Подождите, мой господин. Что, Мари, теряем квалификацию? В былые времена ты меня с этими царапинками давно бы завалила, правда?
— Парфен, ее нужно срочно оперировать, — произнес Андрей. — Иначе она умрет.
— Невелика
— Да как вы можете! — воскликнул Андрей, пытаясь оттолкнуть Супеска и подойти к девушке, но безрезультатно: с тем же успехом можно было стараться столкнуть паровоз с рельсов. — Парфен, она же умирает!
— Ничего страшного, — прошептала Мари. — Доктор… Скажите мне… Вы правда — Царь Небесный, или все это выдумки?
Андрей хотел было ответить, но Супесок перебил его:
— Тут я вопросы задаю. Что тебе приказал хозяин? Прирезать нас, как свиней?
— Нет, — Мари прижала руки к животу и закашлялась: по ее посеревшему лицу скатывались крупные капли пота. — Нет, он просил передать…
— Что? — Супесок отступил от Андрея и пнул девушку в бок. — Что, падаль?
— Что если доктор Андерс Заступник Истинный…, - вымолвила Мари, — то страна ждет его в чести и славе. А если самозванец… то еще есть время прекратить фарс… Потому что иначе…
Она умолкла и закрыла глаза. Супесок пнул ее еще раз, но никакой реакции не последовало. Тогда бывший глава охранного отделения отступил в сторону и произнес:
— Что ж, доктор. Она ваша.
— Он привез ее из Амье после войны. Тогда она была замухрышка неумытая, шагнуть в сторону боялась и по-нашему ни бельмеса не понимала. Глянуть не на что, уж на что он там позарился, не знаю. Но слухи об этой девке ходили те еще. Говорили, будто однажды она в одиночку перерезала два отборных отряда, которые отправили специально для ее поимки. Причем жестоко перерезала. Отъявленно. Напоказ, чтоб наука была. Крови на ней… уйма.
Супесок и Андрей сидели в саду в маленькой беседке, увитой темно-красными листьями плюща. Дождь перестал, и в прорехи облаков весело выглядывало солнце, однако Андрей чувствовал только бесконечную усталость и какое-то омерзение, словно полез голыми руками в кишащую червями навозную кучу. Операция прошла успешно, и Мари сейчас спала, а Андрей никак не мог перестать злиться на Супеска и его немотивированную жестокость. Посланница императора и так бы сказала все, что нужно — зачем было ее бить и не позволять оказать помощь?
— А потом ее все-таки поймали, ну и отвели душеньку. До состояния мясного фарша. И тут как в сказке получается: ехал мимо государь, пожалел и приручил. Если бы не он, давно бы эта дрянь сгнила. А вот ведь живет, бегает, — Супесок всмотрелся в лицо Андрея и проговорил: — Вы ее не жалейте, доктор. Она убийца. Подлая, изощренная убийца. Врет и не краснеет, даже при смерти. Наклонитесь вы над ней — прирежет.
— Не прирежет, — вздохнул Андрей, — вы ей руки связали.
— Я бы эту веревку ей на шею накинул, — мрачно сообщил Супесок. — Доктор, ну неужели вы верите в то, что она в самом деле посланец?