Охота на мудрецов
Шрифт:
Вздрагиваю и пытаюсь поймать его взгляд. Понять, что чувствует. Закрыт наглухо.
– Звучит отвратительно, знаю, – отвечаю как можно осторожнее. – Но если старый мир рухнет, а новая Идея не появится, то либо диктатура, либо анархия. Третьего варианта просто не будет.
– Я ничего не понимаю, но вы продолжайте, – говорит мастер и расправляет длинные полы рубашки на коленях. Бесшумно отворяется дверь, и дежурный по очереди заносит низкие столики с едой и ставит перед нами на пол. В тарелке пшено и отварные овощи с мясом. Вместо напитка стакан воды. Не смотря на то, что за весь день я проглотила только кусочек пирога с мясом у матушки, даже притронуться к еде не могу.
– Я не помню таких выводов в тезисах теории Создателя, – включается в разговор Марк.
– Потому что их там нет, – отвечаю я. – Он всерьез опасался, что если изложит все под запись, то живой будет просто не нужен.
– Еще один параноик, – усмехается генерал девятой армии и берет со столика ложку.
– Чем его мог купить Агриппа? – спрашивает Наилий. Ужин так же игнорирует.
Не спешу с ответом. Размышляю, на что могла согласиться я, окажись на месте Создателя. За статус будущего императора правитель может пообещать все, что угодно и даже выдать авансом. Жилье, штат личных слуг, неограниченные материальные блага? Не наш уровень потребностей. Что тогда?
– Должность главного над всеми мудрецами, – предполагаю я, – это соответствует статусу тройки.
– Мудрецы рассеяны по двум материкам, – говорит мастер. Замечаю, как презрение в его взгляде сменяется любопытством. Много успели рассказать генералы. В подробностях вряд ли, но в общих чертах посветили. И про меня в том числе.
– Значит, Друз Агриппа Гор знает способ, как собрать нас всех вместе.
Оборачиваюсь к генералам. Мотивы и уловки правителей по их части.
– Через Совет будет действовать, – задумчиво говорит Наилий.
– И покушений на нас больше не будет, – добавляет Марк.
Первая хорошая новость за несколько дней. Едва в разговоре появляется определенность, генералы расслабляются и вспоминают про ужин. Меня же потряхивает от нервного напряжения и голова плывет. Давно не думала так быстро и настолько интенсивно.
– Дэлия, ешь, пожалуйста, – тихо говорит Наилий, – тебя скоро ветром будет качать.
– Если еда не кажется вкусной, то есть сладости. Ты любишь конфеты? – спрашивает мастер, а я теряю дар речи. Вспоминаю холодный и агрессивный прием, презрение, почти ненависть и теперь не знаю, как реагировать.
Начальник интерната молча встает и уходит к ширме у дальней стены. Минуту чем-то шуршит, а я недоуменно смотрю, как улыбаются оба генерала. Возвращается мастер с бумажным пакетом и кладет его ко мне на колени.
– Ка-ра-мель, – произносит он по слогам, – может быть высохла немного, кусай осторожно.
Открываю пакет и вижу ровные бруски мягкого золотистого оттенка. Не фабричное изделие. Явно варили и резали в интернате или где-то поблизости.
– Спасибо, – замолкаю, пытаясь сообразить, как обратиться. Звания не знаю, имени тоже, потом решаюсь и выдыхаю, – мастер.
– Ешь, – сухо отвечает он.
Конфеты действительно вкусные, хотя другими они просто не бывают. На сладкое аппетит у меня есть всегда и настроение поднимается. Столики убирает все тот же мальчик-дежурный, желает мастеру вещих сновидений и уходит.
– Женщина, ты спишь здесь, – громко заявляет начальник интерната.
Марк прячет смешок в кулаке, а я давлюсь карамелью и задаю два глупых вопроса.
– Почему? А где здесь?
– Потому. За ширмой.
Генерал девятой армии хохочет в голос, а Наилий мрачно интересуется.
– А где же будете спать вы, мастер?
– Тоже здесь.
Лицо Наилия вытягивается, а глаза становятся круглыми. Марк давится смехом, но умолкает, стоит только мастеру строго на него посмотреть. Превосходно. Моим мнением как обычно забыли поинтересоваться.
– Не хочу беспокоить вас своим присутствием, – начинаю сочинять отговорку.
– А я не хочу блуда и разврата в интернате.
Буднично и спокойно, не обращая внимания на фыркнувшего Наилия. Бывшего наставника двух генералов сложно вывести из равновесия, я это уже поняла. Но теперь каждый желающий будет решать, куда мне идти и что делать? Я уважаю чужие правила и порядки, но всему есть предел.
– С меня достаточно статуса любовницы генерала, – тихо отвечаю, убрав мешок с карамелью в сторону, – не желаю слухов о том, что провела ночь с начальником интерната.
– Раньше надо было думать о репутации.
– Репутация Дэлии вне подозрений, – жестко обрывает Наилий.
Наставник являет миру слабое подобие улыбки. Уголки губ чуть вздрагивают и тут же возвращаются в прежнее положение.
– О, если её чистота кристальна, то к ней, как к снегу на вершине горы не пристает грязь. Не желает делить комнату с одним мужчиной, будет спать в общей с выпускниками.
Оборачивается ко мне и добавляет, склонив голову на бок.
– Не зря же одела форму.
Резко поднимаюсь на ноги и отвечаю чуть дрогнувшим голосом.
– Благодарю за кров и пищу, мастер, но…
– Мы идем в общую комнату все вместе, – вмешивается Наилий, не дав мне попрощаться. Он тоже встает и подходит вплотную, наклоняется ко мне, вздрагивающей от негодования, и шепчет.
– Во всем нужно искать плюсы. И сдавать бесперспективные позиции в обмен на тактическое преимущество. Наставник упрям, но на подлость не способен. Идем.
Маневр не понятен, но оба генерала спокойны. Марк на ногах и желает мастеру вещих снов. Беру себя в руки и подчиняюсь обстоятельствам. Ночью я по лестнице обратно не спущусь, да и глупая в целом выходка с побегом. Наилий кладет руку на мою талию и чуть подталкивает к двери.
Пустой и темный тренировочный зал встречает ароматом сандала.
– Разврата он не хочет, – ворчит Марк себе под нос, – а мы спать должны, как патроны в обойме.
Совесть колет больно. Из-за меня генералы терпят неудобства. Подстраиваюсь под размашистые мужские шаги, обреченно опустив голову.