Охота на орлов

Кейн Бен

– Или больше, – согласился Арминий, мрачно ухмыляясь. – Есть другой способ, получше, и он не восстановит против меня Туснельду.

– Что за способ?

– Взять ублюдка в заложники. Не дать ему увидеться с Ингломером и не позволить вернуться к своим, чтобы строить против меня новые козни.

– Ты предлагаешь задержать крикуна на какое-то время? – Глаза Мело округлились. – Он нас всех с ума сведет!

– Я предлагаю взять его в заложники не навсегда. Отпустим в следующем году, когда закончатся военные действия. Люди будут под впечатлением от

наших новых побед над римлянами, и его никто не станет слушать.

– А охрану… – Мело провел пальцем по горлу.

– Нет, мы не должны возбуждать злобу таких людей, как Ингломер. Он наш союзник, но также и друг Сегеста. Надо просто напоить его воинов сегодня вечером и разоружить. Потом объясним Сегесту, как обстоят дела. Оставим ему пару воинов для компании, остальных отправим домой.

Мело одобрительно кивнул:

– Прекрасный план.

– Завтра утром Сегест уже не будет так спесив, – сказал Арминий, улыбаясь. Убрав с дороги тестя, можно будет заняться объединением всех племен для борьбы с Римом.

«Придет весна, – думал он, – и у меня снова будет двадцать тысяч копий. Германик с его легионами не знает, что его ждет».

Глава 4

Тулл возвращался в расположение части, проведя вечер в палатке друга. Выпитого вина оказалось достаточно, чтобы примирить его со всем светом, и теперь он пребывал в состоянии удивительно благодушном. Мир всегда выглядит лучше после вечерней выпивки в подходящей компании. Приятное тепло разливалось по желудку, но не заметить очевидного было невозможно: легионеры возле палаток вели себя тише обычного. В обычный вечер они бы сидели, стояли и болтались у палаток, переругиваясь, обмениваясь сальными шутками и громко разговаривая. Нынче ничего подобного не наблюдалось.

Тулл привык к тому, что обычно солдаты избегают его взгляда, но сейчас, проходя мимо каждой группки легионеров, чувствовал, как они смотрят ему вслед. Если он поворачивал голову, солдаты быстро отводили глаза и принимались отыскивать что-то интересное вдалеке или изучать язык пламени лагерных костров. Туллу такое их поведение не очень понравилось, но приставать к каждому встречному легионеру он не собирался и просто продолжал путь, делая вид, что не замечает необычного внимания к своей персоне.

Скорее всего, обеспокоенность легионеров вызвала новость о внезапной смерти императора Августа. Тулл уже видел нечто подобное раньше – это было в страшный год разгрома в Тевтобургском лесу. Тогда охватившие людей упадок духа, мрачный взгляд на будущее и тревожное настроение были вызваны перенесенным поражением, а не смертью императора, но сейчас воздух в лагере пронизывала такая же злость. Чувствуя опасность, Тулл снова и снова задавался вопросом, не связано ли это со слухами о брожении в среде легионеров, и молил богов, чтобы его опасения были напрасными.

Ни в коей мере не улучшало ситуацию бездействие Авла Цецины Севера, правителя Нижней Германии. Тулл не мог понять, почему Цецина ничего не предпринимает. Центурион всегда предпочитал

решимость нерешительности. Север не выступил со страстной речью, восхваляющей правление Августа, не стал прочить блестящее будущее Тиберию, взявшему в крепкие руки кормило имперской власти, и фактически не сделал ни одного заявления. Он даже не приказал провести парад в честь покойного императора, что подняло бы легионерам дух и дало повод для торжества с обильными возлияниями. Германик что-нибудь предпринял бы, но он находился далеко, в Галлии Белгской, и занимался сбором сведений, необходимых для правильного налогообложения.

Дурные предчувствия усугублялись появлением в лагере предсказателей, слетевшихся, как вороны на падаль. Они бродили между рядов палаток, навязчиво предлагали свои услуги и бубнили, что империю ждут смутные времена. Тулл, некогда получивший от одного прорицателя поразившее его откровение, тем не менее придерживался мнения, что подавляющее большинство людей этой профессии – законченные шарлатаны. Днем раньше он лично прогнал одного проходимца от палаток своей центурии, лупя его витисом, жезлом центуриона из срезанной виноградной лозы, пока руки не устали, после чего велел часовым поступать так же с любым предсказателем, который попадется им на глаза.

Заметив двух человек, тихо беседовавших возле его палатки, Тулл удивился и подумал, уж не прорицатели ли это, подкарауливающие клиента. Ускорив шаг, он взял витис на изготовку.

– Если это снова тот глупец, – пробормотал он под нос, – я ему задницу надеру.

Но, к удивлению центуриона, его дожидались Пизон с Вителлием.

– Зачем вы здесь? – прорычал Тулл. – Мечтаете о наряде в патруль?

Пизон натужно засмеялся.

– Нет, центурион.

– Тогда убирайтесь. Я устал.

Легионер переступил с ноги на ногу, но остался на месте. Тулл уже готов был повысить голос, когда Пизон прошептал:

– Можно поговорить с тобой с глазу на глаз?

Просьба была необычной, но двое друзей, как заметил Тулл, сильно нервничали.

– Ладно. – Центурион бросил взгляд по сторонам, убеждаясь, что поблизости никого нет. – Садитесь. – Сам он уселся на трехногий табурет, такой же, какой оставил – со многим другим – в Тевтобургском лесу. Двое легионеров уселись на землю, скрестив ноги, по другую сторону догорающего костра. – Говорите.

Пизон взглянул на Вителлия, тот кивнул. Ободренный, солдат заговорил:

– Не знаю, как и сказать, центурион, кроме как напрямую. – Он понизил голос до шепота. – Речь идет о мятеже.

– О мятеже? – Тулл облизнул внезапно высохшие губы. За тридцать лет, проведенных в армии, он впервые столкнулся с угрозой мятежа лично. Так вот почему в лагере такое настроение… – Рассказывайте все с самого начала.

Рассказ о тайной сходке, на которую попали его легионеры, центурион выслушал молча. Пизон несколько раз повторил, что они всего лишь хотели сыграть в кости. Наконец Тулл остановил его и объяснил, что считает их верными солдатами – иначе зачем бы они к нему пришли?