Охота на рэкетиров
Шрифт:
«Тихо, тихо, — успокоил себя Андрей. — Это эхо. Не валяй дурака, парень. Ты что, эха не слыхал? Да в горах оно на каждом шагу…»
Андрей двинулся вдоль осевой, инстинктивно держась середины полотна — подальше от угрюмого леса по обочинам. Вскоре дорога выполнила следующую мертвую петлю, сопровождавшуюся исключительно крутым подъемом. Андрей прошел поворот и, говоря по морскому, лег на противоположный галс. Если что-то действительно следовало за Андреем, то как раз должно было оказаться напротив, одним витком серпантина ниже.
Андрей энергично
Чувствуя себя персонажем воплотившегося в жизнь ночного кошмара, Андрей взялся за пистолет. Браунинг добавил ему решимости, но много меньше, чем он расчитывал.
«Да собака дурная какая-то», — неуверенно пробормотал Бандура, пытаясь обуздать потихоньку разгорающуюся панику. Сжал пистолет обеими руками, опустил флажок предохранителя и решительно передернул затвор. Металл лязгнул на весь лес. Звук получился очень воинственным, что несколько взбодрило Андрея. Он на цыпочках направился к краю дороги, чтобы оглядеть сверху пройденный только что ярус серпантина, но густые кусты и непроглядная темень свели его усилия к нулю.
— Эй, цуцик?! — выкрикнул Андрей. Крик вышел унизительно тонким и таким откровенно перепуганным, что у Бандуры от звука собственного голоса мурашки поползли по телу.
— Эй, цуцик! Фью-ить! Иди ко мне, глупая собака. Ко мне, я сказал!
Андрей попробовал добавить голосу стали. Тон выровнялся, хотя команды все равно звучали не убедительно.
Ответом Андрею была тишина.
— Цуцик! — снова громко позвал он. — Кабы здо-ох!
Он горячо надеялся на появление славной такой, пугливой дворняги, которая и сама заблудилась в этом чертовом лесу, а теперь безумно рада встретить случайного попутчика.
— Цуцик! — повторил попытку Андрей. — Полка-ан! Ша-а-арик! Се-рый! Бим! Джим! Вашу мать!
Ни звука в ответ.
— Я ведь и пристрелить могу, ненароком, — вкрадчиво пообещал Андрей. Больше для собственного успокоения. И сразу попятился от края, сообразив, что кем бы ни был неведомый молчаливый преследователь, до него по прямой — не более семи-восьми метров заросшего кустарником крутого горного склона. Как у незнакомца обстоят дела со способностью штурмовать откосы, Андрей, конечно, не знал, а проверять на себе не собирался. Он вернулся на середину дороги и зашагал дальше, ежеминутно оглядываясь на ходу. Отмахал добрую сотню метров, моля Бога, чтоб серпантин, наконец, закончился, но дорога упрямо скручивалась спиралью, и ни конца ни краю проклятому серпантину было не видать.
Андрей перешел на полубег. Обе руки до боли сжимали пистолет, в висках стучала кровь. Глаза, силившиеся различить хоть что-нибудь в подступающем со всех сторон лунном сумраке прямо-таки вылазили из орбит. Уши превратились в локаторы. На очередном вираже Андрей решительно остановился, переводя дыхание и затравлено озираясь по сторонам. Но сколько бы он не впивался глазами в оставшийся позади участок асфальта, ни единой тени видно не было.
Страх, холодный страх парализовал сознание Андрея. Безотчетный, панический, уходящий корнями далеко за границы цивилизации. Тот страх, что
«Да чушь», — слабо возразил Андрей, в отчаянной попытке взять под контроль окончательно разболтавшиеся нервы. Он прекрасно понимал, что вокруг — глухой лес, до ближайшего жилья — километров сорок — в любую сторону и, кроме как на себя, рассчитывать не на кого.
В лесу по-прежнему было тихо. Как в могиле.
«Это какой-то псих, — холодея, подумал Андрей. — Чикатило местного значения. Если маньяки есть в городах, должны же и в сельской местности водиться».
«Умно придумал, — согласился внутренний голос. — Живет в палатке, грызет шишки, по ночам потрошит одиноких туристов. Но только в полнолуния…»
«Мы с тобой, Бандура, что, похожи на туристов, — осведомился неожиданно возникший в голове Атасов. — Я бы не сказал…»
«Я бы тоже, — грустно согласился Андрей. — Да только мы уже один раз погорели на этом твоем тезисе…»
«Послушай, солдат, — нетерпеливо заговорил Атасов. — Спустись-ка ты вниз и что бы оно там ни было, изрешети вмелкий винегрет! Какого черта, парень! Чего ты ждешь? Хочешь, чтоб оно тебя окончательно загоняло до рассвета? Хватай пушку и действуй, как мужчина, тем более, что там, внизу, просто какой-то недобитый бомж, или поганый конченый психопат, а скорее даже сбрендившая коза…»
«Ты не доживешь до рассвета… — с горечью сказал другой мужской голос, в котором Андрей узнал голос отца. — Беги, сынок! Беги, пока еще не поздно».
«Послушайте, все! — скороговоркой заговорил Андрей, обращаясь к невидимым собеседникам в собственной голове. — Я был бы рад, окажись там внизу, не знаю и не вижу, где точно, наши утренние друзья на «БМВ». Я за счастье посчитал бы встретиться с СТОшниками, а явись сюда милиционеры, то, клянусь Богом — обнял бы их, как родных братьев! Но там… Но там… — Андрей захлебнулся, — там НЕЧТО ИНОЕ»
«Да фигня, типа. Давай возвращайся и надери задницу команде обкурившихся наркоманов, которым с тобою вздумалось шутки шутить!»
«Хорошо».
Андрей сжал зубы. Выбрался из укрытия и попробовал на цыпочках двинуться обратно, навстречу неведомой опасности. Но, словно натолкнулся на невидимую стену и встал, не смея сделать дальше ни шагу.
«Нет, — Андрей отчаянно замотал головой, чувствуя, как трясутся поджилки. — Ни за какие коврижки. Я туда не пойду… Ни за что…»
Он осторожно вернулся на исходную позицию, в глубокую и густую тень. Мучительно истекло несколько минут. Сидеть в засаде стало невыносимо.