Охота на Уршада
Шрифт:
— Я уверен, что все их острова можно обчистить и обложить данью! — заявил младший сын ярла Скиллинга, по прозвищу Башня. — Эти дурни таскают на шнурках по два меча, но мечи их похожи на шпаги прованских слюнтяев!
— А вместо того, чтобы драться, эти дурни с косичками раскланиваются друг с другом! — поддакнул Горелая борода, предводитель норвегов. — До чего забавно было смотреть, как они показывали своих лучших бойцов! Я чуть от смеха не надорвался!
Викинги принялись с хохотом обсуждать показательные выступления придворных бойцов. Рахмани больше не встревал в разговор. У него сложилось
Что-то настораживало парса, когда он вглядывался в извилистую береговую линию. Густая чаща леса почти всюду скрывала дороги и селения, кудрявые кроны взбивали в пену облака, стекающие с горных вершин. Часто виднелись острые пики дымков, но стоило приблизиться к берегу, как они растворялись. Порой вдали, через подзорную трубу, Саади наблюдал скопище тростниковых хижин на воде, он видел рыбаков в широких круглых шапках, выбирающих сети. Но стоило подойти ближе, как рыбацкая деревня растворялась в тумане, и драккар снова встречали неприветливые колючие скалы.
Рахмани не слишком доверял тому, что говорила Женщина-гроза. Его юная любовница, впервые оглядев подступившие зеленые скалы страны Бамбука, сразу сказала, что со здешними людьми не стала бы воевать.
— Уж лучше воевать с пигмеями Плавучих островов, — заявила она с таким видом, словно дралась хотя бы с одним пигмеем.
— Почему ты так думаешь? — Рахмани с тревогой следил, как множатся протоки между островами, как причудливо изгибаются скалы, на вершинах которых поблескивает черепица пагод, как мягкой неслышной лавой спускается с гор розовый туман.
— Разве ты не замечаешь — здешние императоры за шесть династий правления построили лишь два удобных порта! Если вражеский флот попробует пристать, морякам даже негде будет вытащить лодки на берег. Но если даже моряки справятся, им придется почти сразу взбираться в гору. Без дорог, им придется рубить лес, а вечером их поглотит туман. Пока враги доберутся до ближайшего города, их перебьют по одному. И бить их будут не так, как привыкли в западных странах.
— А как же их будут бить?
Девушка не ответила на улыбку.
— Я слышала, что в обители Хрустального ручья обучают, как нападать сверху и снизу. Я слышала также, что в обители Утренней росы учат, как убивать плащом, зонтом и всем, что попадет в руку. Я слышала, что в школе Небесного серебра пользуются мечами, собранными из шестидесяти частей, и мечи эти разрезают воина вместе с кольчугой, не замедляясь… Вы будете следить за норами, а защитники холма спустятся с неба.
Саади восхитился ее военной смекалкой. Не проходило дня, чтобы он не открыл в черноглазой красавице новые чудесные дали.
— Но если ты предвидишь там опасность, как же ты одна доберешься до школы Хрустального ручья? — позволил он маленькую хитрость. — Ведь тебе неизвестен их язык и неизвестно, в какой из лесных крепостей спрятана школа?
— Я пойду одна, не как враг, а как смиренный пилигрим. — Юная Женщина-гроза тряхнула буйной копной волос. — Отчего ты не сказал императору, что уже поймал Нгао?
— Пусть он считает, что мы снова опустили весла. Он не намерен честно выполнить сделку. Обе джонки мы завтра пригоним к берегу и бросим возле деревни сборщиков крабов, в стороне от порта. Их найдут и немедленно доложат военному министру. Император наверняка пожелает сам взглянуть на Одноглазого Нгао, прикованного к мачте. Пожалуй, здесь соберется вся их знать…
— А вы нападете на их Храмовую гору?
— Мы обойдем остров и высадимся ночью. Не на берегу, а в ущелье. Никто не верит, что Трехбородый понесет судно в гору, но он умеет и это.
— Как же ты найдешь Камни, воин, если никто из чужестранцев никогда не возвращался живым с холма Четырнадцати пагод?
— У меня есть нюхач.
— Ты обо всем подумал, воин… — Она прижалась к нему в темноте, и Рахмани на несколько песчинок забыл свое имя. — Так позволь мне подумать о себе. Ты высадишь меня на джонке Нгао, должен же кто-то приглядеть за ним. Первыми приплывут те, кто грабит корабли, так происходит всегда. Я спрошу у них дорогу к школе Хрустального ручья. Не спорь со мной, воин… — и она запечатала его рот лучшей печатью, какую мог создать Всевышний, своими жаркими губами.
Так они встретились впервые и впервые надолго расстались. Будущий ловец Тьмы и будущая Марта Ивачич…
42
Берендей Иванович
Женщина-гроза осмотрелась. Все приметы, которые указал ей Рахмани, сходились. Двугорбый холм на востоке, развилка дорог с каменным дедом, дед исчиркан рунами и обгажен птицами, а с юга короткими рваными барашками прибывает река. И лес. Неприветливый северный бурелом.
— Оружие оставить здесь, — приказала Марта. — Очень медленно, никаких скачков и резких движений. Снимай пояс и сапоги.
— И ножи оставить? — Ромашка с сожалением погладил голенище, где прятались два прекрасных изогнутых лезвия.
— Все оставить, — терпеливо повторила домина Ивачич. — За нами давно наблюдают. В святилище волохов нельзя приходить с оружием. Иначе нас не пропустят. Нас убьют вон там. — Домина буднично показала на крохотный холмик, заросший травой.
Ромашка пригляделся. Метрах в сорока от границы леса, среди мягкой ласковой травы, аккуратной кучкой были сложены человеческие и конские черепа.
— Это граница, — Красная волчица говорила очень серьезно. — За границей следят.
Ромашка еще раз внимательно осмотрелся. Легкий весенний ветерок шевелил листочки на молодых деревцах. Нежно чирикала какая-то птичка. За мокрыми прогалинами лес поднимался сплошной черной стеной. Невозможно было рассмотреть в чаще ничего, кроме переплетения ветвей. Толик внимательно поглядел налево, там, где клочья тумана ползли над бесконечной черно-вспаханной равниной, и заметил то, на что прежде не обратил бы внимания. Метров через сто из земли торчал невысокий гнилой пенек, возле него такой же кривой горкой были навалены черепа. Сразу стало неуютно, Ромашка почувствовал себя абсолютно беззащитным, даже рядом с волчицей.