Охота на ведьм
Шрифт:
Что-то кричала из-за его спины ведьма, наверное, сыпала проклятиями или взывала к разуму, но охотник не мог разобрать ни слова, потому что вновь провалился в ночь. В беспросветную бездну страха и раскаяния. На минуту. На целую вечность. А когда выбрался обратно, тьма так и осталась висеть плащом на широких плечах.
Марра отняла свои ядовитые губы от иссохшего рта ведьмы и довольно облизнулась. Не нужно было старухе бахвалиться своей силой, ой не нужно было! И кто одержал верх в соперничестве? То-то! А ведь позволь она пришелице уйти восвояси, жила бы та и здравствовала до
Закатное солнце с трудом уже пробивалось сквозь густой лесной полог, проливая на стволы сосен кровавые отсветы, словно предвещавшие скорое пришествие бед, и Марра, лежавшая на остывающем теле убитой ведьмы, нежилась в лучах заходящего светила и тепле, перетекающем из одной плоти в другую. Перетекающей медленно, неохотно, но обреченно. В старухе оставалось немного жизни, и того, что выпито, хватит ненадолго. Всего лишь до следующего утра. А потом снова вернется голод, который все прошедшие дни ледяным огнем неустанно сжигал Марру.
Живому человеку можно избавиться от боли хотя бы на время, провалившись в благостное беспамятство, но нежити не было дозволено ничего подобного. Каждую минуту своего существования она чувствовала, что происходит внутри и снаружи разлагающегося тела. Каждую минуту посылала проклятия и мольбы всем богам, чьи имена еще помнила.
Который же из них ответил, присылая на помощь человека, чьи руки призывно пахли кровью?
Марра вздохнула и поднялась на ноги, хотя с большим наслаждением пролежала бы еще час, два, три — пока труп старухи совсем не перестал бы источать тепло. Впереди ждет холодная ночь, переживать которую вновь придется на одной только воле… Но теперь есть ради чего ломать саму себя. Спаситель все так же стоял рядом, не произнося ни единого слова, да смотрел на нежить во все глаза так, будто увидел призрак. И Марра мысленно улыбнулась этому сравнению, потому что полагала себя куда более опасной, нежели бесплотные духи.
— Благодарю тебя, человек, — прошептала она, все же отступая на шаг назад, потому что горячая кровь, бившаяся в жилах решительного мужчины, своим ароматом сводила с ума. Или с того, что еще оставалось в постепенно оголяющемся черепе.
Спаситель вздрогнул, но скорее не оттого, что расслышал обращенные к нему слова, а от движения нежити, и провел тыльной стороной ладони по бровям, смахивая скатившуюся со лба испарину.
— Ты… Все получилось?
— Рано об этом говорить, — усмехнулась Марра, но, увидев охватившее человека замешательство, успокоила: — К утру будет ясно. Я выпила ее жизнь до последней капельки, но пока не пропитаюсь ею, ничего не смогу понять.
Спаситель кивнул, хотя нежить ожидала, что он окажется более нетерпеливым и потребует-таки доказательств. Ведь с ведьмой он не собирался церемониться, так почему же медлит теперь?
— Но утром ты все вспомнишь?
Марра утвердительно кивнула. Человек расслабил напряженные плечи:
— Хорошо, тогда завтра…
— Подожди, — подняла она костлявую ладонь. — Мне нужна будет пища.
— Разве того, что ты получила сейчас, недостаточно?
Нежить с сожалением посмотрела на опустошенное тело, а потом перевела невидящий, но горящий болью взгляд на спасителя:
—
Человек побледнел, и даже розовые лучи закатного солнца не смогли добавить краски его лицу.
Марра не думала никого пугать своими рассказами, но, заметив, какое впечатление произвела, решила, что не будет лишним добавить подробностей:
— Он похож на огонь, и огнем он разъедает мое тело. Он похож на лед, и льдом он стягивает расползающиеся куски плоти, не давая им распасться прахом раньше назначенного срока…
Спаситель проглотил подступивший к горлу комок.
— Тебе… больно?
— Каждый миг. Но пока я сыта, боль становится меньше… Немногим меньше, настолько, чтобы я, к примеру, могла говорить с тобой…
— И сколько… сколько пищи тебе будет нужно?
Марра задумалась. Человек был готов услужить, это нежить почувствовала чем-то вроде сердца, все еще сморщенным комком болтающегося посреди костяной клетки ребер. Но насколько велика его готовность? Кто знает, вдруг невинная просьба покажется ему чрезмерной, и тогда все придется начинать сначала?
— Одно тело. Одно здоровое и сильное тело.
— Оно у тебя будет, — заверил спаситель.
— А у тебя будет то, чего ты хочешь, — туманно пообещала Марра, в сознании которой постепенно начинала пробуждаться чужая память.
Вечерние сумерки — лучшее время для неспешных раздумий, когда ночь еще не вступила в свои права, требуя отхождения ко сну от всего живого и здравствующего, а солнце еще проливает рассеянный свет на дорожную пыль, в которой отпечатываются тяжелые шаги человека, обремененного неожиданными открытиями.
Иоганн покинул лесные заросли возле хижины ведьмы, когда вокруг не осталось ни единой живой или мертвой души. Он мог вмешаться в происходящее, но старуха так и так должна была умереть, а открывшееся его глазам зрелище стоило даже больше, чем смерть жалкой нечестивицы. Охотник на ведьм, вступивший в сговор с нежитью, — как такое возможно? Поступок Марка брат-инквизитор долго рассматривал со всех возможных сторон и в конце концов заключил, что тот действовал сим странным образом только по крайней надобности. А если вспомнить, что его поручителем был епископ Андерер…
Иоганн вынужден был сбавить шаг, чтобы восстановить сбившееся от волнения дыхание. Вот именно тот случай, которого он так долго ждал! Один из иерархов церкви, падший до общения с прислужниками Мортис! Ну, пусть и не собственнолично, а также через своего слугу, но и этого более чем достаточно, чтобы разжечь на широком дворе резиденции большой костер. Или выгоднее припереть епископа к стене и потребовать покровительства? Брату-инквизитору было над чем задуматься, но отчаянно не хватало знаний. Зачем Андереру понадобилось воскрешение какой-то древней колдуньи? Что в ней проку? Эх, если бы удалось найти хоть какие-то свидетельства из глубины времен!