Охота на викинга
Шрифт:
— Быть девушкой альпиниста — это большое счастье, — говорит она.
И тогда я задаю вопрос, который возникает у меня совершенно нелогично, вразрез всему сказанному.
— Зачем вы это все терпите?!
Она откладывает спицы на откидной столик, снимает очки, поворачивается ко мне и смотрит таким взглядом, что меня продирает озноб.
— Любовь — это жертва, — наконец отвечает она. И добавляет после секундной паузы: — Не зря говорят, что Бог и есть любовь. Только ему — и ей — человек способен жертвовать что-то безвозмездно. Наверное, это
И откинув голову на спинку кресла, Уши прикрывает глаза, начинает читать:
С любимыми не расставайтесь! С любимыми не расставайтесь! С любимыми не расставайтесь! Всей кровью прорастайте в них — И каждый раз навек прощайтесь! И каждый раз навек прощайтесь! И каждый раз навек прощайтесь, Когда уходите на миг!В Копенгагене меня встречает отец. Мы прощаемся с Уши, и она уходит по светлому коридору аэропорта — непреклонная, прямая, уверенная в себе и своей правоте. И я понимаю, что кто-то там, наверху, не случайно свел нас на соседних креслах воздушного кита-горбача.
Отец совсем не изменился за те семь или восемь месяцев, что мы с ним не виделись. Он жмет мне руку, хлопает по плечу.
— Долго же ты летел!
Я изображаю удивление, спрашиваю:
— Как мама?
Разумеется, я знаю, что с нею все в порядке, мы регулярно связываемся посредством Skype, но таков ритуал.
— Ждет тебя. — Отец перехватывает у меня сумку, увлекает через людный зал к выходу и снова повторяет: — Не устал?
— От чего уставать? — на этот раз я удивляюсь по-настоящему
— Долгий перелет.
— Почему долгий? Нормально.
Этому словечку — «нормально» — я научился у русских. Весь мир живет по законам дуализма, и только у русских есть три философские градации состояния чего угодно —: хорошо, плохо и нормально. Как машина? Нормально. Как работа? Нормально. Как отдохнул? Нормально.
Это не значит — «никак», это значит, что все прошло без неожиданностей, как позитивных, так и негативных.
— Вы опоздали на час двадцать, — сообщает отец. — На сайте авиакомпании написано, что самолет изменил маршрут из-за атлантического циклона над Центральной Европой.
Ого! А я, увлеченный рассказом Уши, и не заметил!
Выходим на «причал». Подъезжает такси. Это тоже ритуал — обязательно
Я же обещал позвонить, а рейс задержался. Она там наверняка с ума сходит, мучается…
Включаю телефон, звоню на стационарный в квартиру Ариты. Стационарный телефон — русские его называют «домашний» — это в России настоящий фетиш. Квартира обязательно должна иметь точку подключения телефона, как в древние шестидесятые. То, что сейчас мобильный телефон с полным безлимитным пакетом обходится дешевле, никого не смущает. В квартире должен быть телефон! — это фактически аксиома и неписаный закон.
В трубке противно пищат длинные гудки. Такси трогается. Отец с тревогой посматривает на меня, держа в руке плоскую бутылочку Gammel Dansk. Это тоже наша традиция — по приезду пропустить в такси по паре глотков старой датской настойки. Однако чувствую — сегодня традиция будет нарушена. Нарушена, потому что Арита не берет трубку.
Это значит — что-то случилось.
Звоню ей на сотовый, находясь в некой прострации. Настроение — смесь раздражения, удивления и страха.
Она должна была ждать моего звонка!
В трубке играет Bongo bond, Арита поставила эту мелодию вместо гудков. Играет долго, практически до конца.
Чувствую, как ладони мои становятся липкими от пота.
Что-то случилось!
Я снова и снова набираю Ариту, пытаясь представить, прокрутить в голове все варианты, от самых невинных — вышла в магазин, забыв телефон, постучала соседка, и Арита просто не слышит звонка, находясь на лестничной площадке, — до роковых, инфернальных и зловещих. Их я гоню от себя, стараюсь не думать об этом, но подсознание упорно выталкивает жуткие видения с лужами крови, разбитыми машинами, маньяками в подъездах, грабителями в квартире и прочими ужасами, словно бы намекая: «Вот так оно и случается».
Нет! Арита жива, здорова, и с нею ничего не произошло. Умом я понимаю это, но пальцы мои все давят и давят на кнопку вызова, а в ухе все звучит и звучит проклятая Bongo bond…
Часа через два, которые я провел точно во сне — приехал домой, обнял маму, родственников, поел, как-то общался, что-то делал, — приходит SMS.
Я, оборвав на полуслове разговор с дядей Ульриком и родителями, выхватываю смартфон и дрожащими пальцами тычу в экран, зная, чувствуя — это от нее.
SMS-сообщение действительно оказывается от Ариты. Оно неожиданно длинное. И пугает меня даже больше, чем то, что она не отвечала на звонки.
"Милый, я даже не знаю, с чего начать. Все так неожиданно… все так странно… Моя жизнь как будто не принадлежит больше мне. Ты уехал, и теперь так холодно и одиноко…»
Набираю Ариту. Снова проклятая Bongo bond. И наконец — о чудо! — родной, любимый голос.
— Алло, Ни? Это ты?
— Конечно я, Арита!