Охота Полуночника
Шрифт:
Прежде, чем я расскажу вам, о чем мы говорили с Бофортом, надо объяснить еще одну вещь. Много месяцев назад я спрашивала его, нельзя ли найти какого-нибудь британского капитана, достаточно доброго, чтобы укрыть на своем судне девочку-негритянку. И назвать день, когда тот появится в порту в следующий раз.
Две недели назад он назвал мне имя этого капитана — Тимоти Отт. Обычно тот выходил из Ливерпуля и вез с собой в Америку ткани с британских фабрик, забирая обратно гигантские тюки хлопка. Бофорт задал ему несколько хитрых вопросов и выяснил британские взгляды на рабство, оказавшиеся весьма критичными. В сущности, тот назвал Чарльстон омерзительным местом, в особенности после того, как ему пришлось оставлять свою команду чернокожих на борту во время стоянки, потому что в городе вышел закон, согласно которому они попадали в тюрьму, если сходили на берег.
Сердце мое колотилось, казалось, в ушах, когда я прошептала:
— Есть ли новости из Ливерпуля? Насчет того, что цены на хлопок могут подняться?
Бофорт скептически покосился на Ткача.
— Это семья, — заверила я.
— Я еще ничего не слыхал, Морри. Не волнуйся, я уж придумаю, как тебе сообщить. Что-то ты сегодня нервничаешь. Не заболела?
— Это потому, что я должна кое о чем тебя попросить, Бофорт. Кое о чем серьезном.
— Так вперед, Морри. Я тебя не укушу.
— Вот что, — очень тихо сказала я. — Бофорт, ты наверняка встречаешься со свободными чернокожими, которые занимаются поставками на суда. Как ты думаешь, можно среди них найти таких, которые отнесутся ко мне благожелательно? — Он озадаченно посмотрел на меня, и я добавила: — Ну, ты понимаешь, насчет цен на хлопок в Ливерпуле. И, может, послать туда еще кое-что… м-м-м… другие растения.
Я надеялась, что он поймет, что я имела в виду, и не заставит меня говорить более открыто. Но он спросил:
— Что ты хочешь сказать? Что это значит — еще кое-что?
И кинул еще один полный сомнения взгляд на Ткача, поэтому тот решил ответить сам:
— Мы говорим, что отправить надо больше, чем одного.
Потрясенный Бофорт резко выпрямился. Я быстро сказала:
— Я только прошу тебя назвать мне имя свободного чернокожего в Чарльстоне, который сможет помочь нам отправить на север Англии кое-какие растения. — У меня подгибались ноги, и я боялась, что прямо сейчас обмочусь; пришлось вцепиться в Ткача, чтобы удержаться на ногах. — Бофорт, ты единственный человек, который может мне помочь. Ты же знаешь, иначе я бы не просила тебя.
Он покусывал губу и смотрел себе под ноги. Доложу я вам, выглядел он настоящим заговорщиком. Сердце у меня колотилось сильнее прежнего, и я уже поняла, что все пошло не так даже раньше, чем успело начаться.
— Не знаю, Морри. Тут надо подумать.
Он даже в глаза мне не смотрел. Ткач положил мне руку на спину.
— Пошли, девочка, давай, давай, пошли.
В дверях Бофорт быстро поцеловал меня в лоб.
— Роллинс — Генри Стэнсфилд Роллинс. Он живет на Булл-стрит, — шепнул он.
— Бофорт, — прошептала я в ответ. — Я плохо знаю Чарльстон. Где…
— Морри, мистер Роллинс может помочь тебе отправить твои вещи в Англию. Если же он не сделает этого, я тебе с другими растениями не помогу, — отрезал он. — Я рассказал тебе про цены на хлопок в Ливерпуле, но больше я ничего делать не собираюсь.
Я не хотела спрашивать дорогу на Булл-стрит у негров на улицах — вдруг за мной следили? Поэтому решила справиться в Аптекарском Обществе. Один из его владельцев, доктор Ла Роза, был папиным другом. Когда папа узнал, что тот еврей — это произошло году в 1814 — он стал ходить к ним, чтобы побольше узнать о местных травах, которые мог давать нам от скарлатины, глистов и прочего, что губило нас. Они любили вдвоем сидеть в приемной доктора Ла Розы, читать и обсуждать Тору.
А однажды папу даже пригласили на ужин в шабат, вечером в пятницу, только он не смог пойти, потому что Большой Хозяин Генри не разрешал ему выходить после захода солнца, а тем более — к каким-то пронырливым всезнайкам-евреям,как он тогда выразился.
Почти у всех евреев в Чарльстоне, включая доктора Ла Розу, предки были выходцами из Португалии. Некоторые прибыли прямо из Порту, где раньше жил и папа. Поэтому он всегда говорил, что приехать в Южную Каролину было очень странно. Конечно, некоторые покупатели жаловались, что папе разрешают входить в контору доктора. Один человек прямо сказал, что ни одному черномазому нельзя разрешать ни ногой ступить в учреждение для белых, «даже если он может прочитать наизусть всю Книгу Бытия».
К несчастью, когда мы с Ткачом вошли, доктора Ла Розы там не было. Но молодой служащий отнесся к нам очень по-доброму и рассказал, куда идти, указывая дорогу на карте города, висевшей на стене. Булл-стрит находилась совсем не близко, и я начала беспокоиться, что мы очень надолго оставили Лили и Вигги.
— Я тебе вот что скажу, — заявил Ткач, когда мы вышли на улицу, и положил мне на плечо свою большую руку. — Ты идешь назад к Лили и Вигги, а я пока потолкую с мистером Роллинсом. Вы сядете в повозку и подберете меня там, и все вместе отправимся домой.
Я немного поспорила, но в конце концов согласилась. Можно было и не беспокоиться так о Лили и Вигги, потому что, когда я пришла, они все еще ожидали очки.
Тогда мне и в голову не пришло, что у Ткача могли быть свои причины, чтобы повидаться с мистером Роллинсом самому, а теперь вот я думаю, что он решил подвергнуться риску без меня. Он, видимо, считал, что обязан ради папы присматривать за мной. Об этом я уже никогда не узнаю. Если, конечно, мы не сумеем разговорить мертвых.
Глава 13
Мы добрались до Чарльстона во вторник утром двадцать шестого августа, после трех дней, проведенных в море. В Нью-Йорке я слышал, что Чарльстон — очень красивый город, и жители его холят и лелеют, поэтому крайне удивился, увидев, что район, прилегающий к гавани, завален отбросами, и по нему бегают стаи бродячих собак.
Я остановил прилично одетого джентльмена возле порта и спросил его, отчего все выглядит так убого, на что тот ответил, что всему виной снижение цен на хлопок и рис на бирже Ливерпуля. В надежде, что Полуночник сумел найти себе работу, связанную с изготовлением снадобий в самом Чарльстоне или где-нибудь неподалеку, а может, занимается врачеванием, я решил в первую очередь поспрашивать о нем в аптеках.