Охота в атомном аду
Шрифт:
Разумеется, в этом любительском спектакле в роли подполковника был я (дурацкая фамилия – результат того, что в нычке у моей напарницы откуда-то нашлась готовая табличка с этими инициалами, документы на имя этого самого Olafа Tuupsа у меня тоже были, но они годились только для предъявления часовым на постах, а любая мало-мальски углублённая проверка этой филькиной грамоты должна была быстро установить, что такого подполковника в КПМ США нет и не было (впрочем, мы на многое и не рассчитывали), хотя такая проверка, безусловно, займёт какое-то время. Тем более что процесс телефонного звонка или радиопереговоров с целью что-то выяснить в 1960-е, при отсутствии привычных нам благ цивилизации (мобильной связи, глобальной сети спутников и т. д.), был делом куда более трудным и хлопотным, чем сейчас. Ну и сама мысль посадить меня за баранку – идея не самая гениальная, поскольку водитель я ну очень средний. Но пришлось идти на эти галеры, коли уж никого другого под рукой всё равно не было.
А вот на заднем сиденье «Доджа» располагалась
В «ракетную долину» мы с ней отправились, когда аппаратура показала, что наша злодейская троица в полном составе и с сопровождением выехала в том же направлении и либо копошится где-то возле периметра позиции «Редстоунов», или даже уже проникла за этот периметр.
Узкая дорога при въезде в долину оказалась загромождена несколькими десятками стоявших на обочинах грузовиков, проезд между которыми оказался возможен на условную ширину одной полосы. Тут были и военные трёхоски с белыми звёздами и маркировкой армии США – набитые какими-то коробками и ящиками под самую крышу кузовов тентованные «бортовухи», различные автоцистерны и закрытые КУНГи (в числе последних была даже пара медицинских таратаек с красно-белыми крестами на бортах и капотах) и гражданские грузовики и фургоны. Между машин расхаживали или просто стояли или сидели на подножках личности в зелёной полевой американской униформе и тёмных спецовках – явно водители или лица, сопровождавшие груз.
Проехав ближе к головным машинам, которые никто явно не собирался пропускать дальше (не понятно было, чем вообще обусловлен этот мёртвый затор при въезде на серьёзный военный объект), мы упёрлись в перегораживающий дорогу лёгкий полосатый шлагбаум с типичными для любого американского КПП запрещающими надписями: «Road Up!» и «Present a Pass!».
Кроме грузовиков здесь хватало и других машин. Перед шлагбаумом приткнулись десятка два легковушек (и в цветах американской армии, и вполне себе цивильные, с немецкими гражданскими номерами) и джипов. А уже в двух-трёх сотнях метров за запретительным шлагбаумом просматривалось и явное продолжение затора в виде составленных в несколько рядов по сторонам дороги военных грузовиков, КУНГов и каких-то накрытых брезентом очень больших прицепов-цистерн. Возле них можно было разглядеть людское движение. В частности, десяток непонятных личностей в тёмных спецовках, либо серебристых (то ли противопожарных, то ли противохимических) ОЗК (но при этом они опустили капюшоны костюмов и сняли противогазы) разгружали пару грузовиков, таская из них куда-то за пределы моего обзора (пейзаж загораживали стоящие машины) какие-то металлические бачки-канистры и трубы. При этом грузчики не особенно торопились, а в стороне от них курили несколько сбившихся в кучку и явно не собиравшихся принимать участие в разгрузочных работах американских солдат в полевой форме и бейсболках. Возможно, это были охранники или водители.
Куда именно грузчики таскали канистры и трубы, было толком не рассмотреть, хотя я и видел, что долину впереди нас явно подсвечивают прожекторами и там, не менее чем в километре от КПП, идёт какая-то лихорадочная работа, но самих ракет «Редстоун» с того места, где я остановил «Додж», разглядеть было нельзя. А они там были, это мы знали абсолютно точно, поскольку план местности был нам хорошо известен.
Непосредственно у шлагбаума нас встретили две слишком чистые и изящные баррикады из мешков с песком, пара джипов «М38А-1» (прямой потомок знаменитого «Виллиса», который у американцев после Второй мировой именовался просто «М38») с радиоантеннами и маркировкой военной полиции армии США под ветровыми стёклами. В комплекте к джипам прилагались пятеро
Именно он, вполне ожидаемо, двинулся в нашу сторону, едва «Додж» практически ткнулся бампером в шлагбаум.
– Стойте! – возвестил сержант, подняв руку и, кажется, вполне рассмотрев за рулём офицера-соотечественника.
– Простите, сэр, – продолжал сержант, напуская на себя излишнюю строгость. – Но что вы здесь делаете? По какому вопросу? Въезд на этот объект строго ограничен! Только по специальным пропускам!
А вот никаких спецпропусков у нас, разумеется, не было и оставалось только играть спектакль дальше, надеясь, что кривая куда-то вывезет и всё закончится хорошо.
В тот самый момент, когда сержант вразвалочку подошёл к нам практически вплотную и нагнулся ко мне, явно собираясь продолжить свои словесные запугивания, медленно опустилось стекло задней двери и оттуда выглянула обворожительно улыбнувшаяся сержанту первая леди Североамериканских Штатов. Одновременно с этим я включил свет в салоне «Доджа» (как-никак, а на дворе был вечер), чтобы у сержанта не осталось никаких сомнений.
Ну, разумеется, он её сразу же узнал, так и было задумано. Не мог не узнать, как любому американцу на его месте и положено. Именно поэтому, разом забыв всё, что собирался сказать, сержант замер на месте, приоткрыв от удивления широкий рот. И до его следующей реплики прошло, наверное, минуты три-четыре.
– …М-м-м-м… – выдал он наконец с глубокомысленно-ошарашенной интонацией. – А-а… Э-ээ… Кх-м-м-м… А как такое возможно, сэр?
В этот момент я, во-первых, понял, что нужный эффект достигнут. Клиент начисто забыл о своих прямых обязанностях (раз даже не попытался потребовать у меня документы) и явно потерял бдительность. А во-вторых, было видно, что в этот самый момент сержант чрезвычайно глубоко задумался и скрытые под его блестящей каской тупые, примитивные мозги сына очень среднего фермера из Алабамы или Небраски проделывают слишком серьёзную мыслительную работу, вполне возможно первый раз за всю жизнь. И, судя по всему, этот военный полицай не увидел в нашем появлении здесь каких-то слишком явных противоречий. В конце концов, на нашей машине были посольские номера, и он не мог не знать, что охрану американских дипломатических представительств за рубежом традиционно осуществляют военнослужащие КМП США. Конечно, при этом он мог задать себе вопрос: а откуда, собственно, тут взялась первая леди и что она здесь потеряла? Но, с другой стороны, этот момент мы тоже постарались продумать и предусмотреть. Ведь газеты наш сержант явно читал и телик плюс разные там киножурналы смотрел. А значит, как и большинство обывателей, был так или иначе в курсе того, что именно в 1962 году Жаклин Кеннеди беспрерывно колесила с официальными и не очень визитами практически по всему миру, от Франции до Индии с Пакистаном, причём вовсе не обязательно в компании с мужем. Кстати говоря, до неё это, по-моему, не делала ни одна из американских первых леди. Это в следующем, 1963 году она забеременела в четвёртый раз (вторым сыном Патриком, который умер едва родившись) и резко снизила свою активность, затворившись где-то в бесчисленных семейных поместьях бутлегерского клана Кеннеди, но здесь об этом пока что не знал никто, кроме, разумеется, меня и моей напарницы. Собственно, на это и был основной расчёт. Ведь раз первая леди постоянно путешествует по миру и все об этом знают, значит, она в любой момент вполне может оказаться где угодно. А если точнее – там, куда её занесёт «Борт № 1 ВВС США»…
– Добрый вечер, сержант! – произнесла первая леди, от чего он ещё больше стушевался. В этот же момент остальные четверо солдатиков явно присмотрелись к выглянувшей из машины даме и своему обомлевшему начальничку, кажется, тоже узнали пассажирку, зашушукались, а потом подошли поближе и уставились на нас во все глаза. Тот, что был со жвачкой во рту, вроде бы перестал не только жевать, но, кажется, и дышать. Позади нас на странную реакцию караульных сразу же вытаращились кучковавшиеся возле передних грузовиков бездельники. Эти машины мне категорически не нравились, поскольку какие-нибудь взрывные сюрпризы тех, кого мы должны были убить, могли быть припрятаны именно в них…
– И каким образом вы здесь, сэр… э-э-э… мэм? – спросил слегка выходя из ступора сержант, на груди которого я рассмотрел табличку с фамилией «D. Dull», постоянно переводя взгляд с меня на фальшивую первую леди и явно не зная, к кому из нас двоих ему сейчас следует обращаться.
– Спокойно, сержант. Это короткий и сугубо неофициальный визит, – ответил я ему, максимально ровным, успокаивающим тоном.
Текст, который я в этот момент произносил и даже соответствующая обстоятельствам интонация, были заранее заучены и несколько раз отрепетированы, поскольку я, по сути, дитя трущоб промзоны до сих пор считающегося индустриальным уральского города-миллионника и, как уже верно подметила моя напарница, с иностранными языками не особо-то в ладах.