Охота за атомной бомбой
Шрифт:
Сакс (немного подумав). Да, мог бы. В университет Санта-Фе под предлогом изучения антропологии. Там есть у меня знакомые аспиранты.
Яцков. И заодно встретиться в этом городе с вашим другом Теодором Холлом, чтобы получить интересующую нас информацию и вручить ему перечень вопросов.
Договорившись с Саксом о месте и времени их следующей встречи, Яцков доложил о содержании своей беседы заместителю резидента Маю и показал ему письменные материалы, подтверждающие разработку сверхмощного оружия в Лос-Аламосе.
– Что я могу сказать по этому поводу, - раздумчиво заговорил опытный разведчик
– Формально ты уже завербовал этого Сакса. Тем более что ты получил еще и закрепляющие вербовку исключительно важные материалы по проблеме номер один. Но ты пока не пиши рапорт о состоявшейся вербовке. Не следует этого делать по двум соображениям. Первое - временное отсутствие твоего непосредственного начальника Квасникова, второе, надо подождать, когда поступит в резидентуру письменное сообщение Бека о проведенной им беседе с Теодором Холлом.
– Но я уже знаю, что Бек тоже формально завербовал Холла и получил от него ценную информацию по Лос-Аламосу, - заартачился было молодой Яцков.
– Знать - это одно, а иметь перед собой на столе документ с конкретными фактами и деталями, характеризующими человека, - совсем другое. А если придерживаться законов вербовки, то источник такой исключительной информации, какой обладает Холл, должен быть прежде всего проверен.
– Но у нас нет времени и возможностей для его проверки, - заерзал явно недовольный таким поворотом разговора Яцков.
– Через три дня Холл уезжает в Лос-Аламос.
– А если это хорошо продуманная и спланированная подстава ФБР?
– Если мы будем так считать, то потеряем обоих - и Холла, и Сакса. Надо рисковать. Без риска не может быть разведки и разведчика. У меня нет оснований не доверять им обоим, хотя во время встречи со своим визави у меня тоже возникало подозрение - не подстава ли это. Но посмотрим, что напишет нам Бек, какое будет его мнение. Он обещал подготовить справку о беседе с Холлом сегодня к вечеру и сразу же передать ее нам.
– Как только получишь ее, готовь общую информацию о них в Центр.
– А как мне называть их в телеграмме?
Заместитель резидента Май задумался, потом твердо произнес:
– Холла назови Младом1, Сакса - Старом2. Пусть в нашей агентурной сети будет теперь и Стар, и Млад. И обязательно укажи в шифровке, что мы считаем важным поддерживать связь на первых порах с основным источником информации только через Стара.
– Хорошо.
Из справки агента Бека:
"...Вначале, когда Холл попросил меня связать его с советским представителем, я не мог мысленно удержаться от вопроса: "Не провокация ли это со стороны ФБР?" Мои сомнения рассеялись только тогда, когда услышал слова о том, что его совесть и его гражданское чувство не вынесут, если Советский Союз окажется безоружным перед лицом растущей опасности новой войны, на этот раз уже атомной, и станет объектом шантажа.
Передавая секретные материалы по Лос-Аламосу, Холл категорически отказался от материального вознаграждения и подтвердил, что руководствуется только гуманными мотивами.
Должен также заметить, что Холл - человек твердый, надежный, решительный и к тому же хороший конспиратор. Будучи сам сыном советского ученого, я в процессе длительной беседы убедился,
Москва узнала о новом потенциальном источнике информации, работавшем в самом засекреченном месте Соединенных Штатов, спустя две недели после того, как Теодор Холл уехал из Нью-Йорка в Лос-Аламос:
"Москва, Центр,
Совершенно секретно
Виктору.
Через агента Бека и напрямую в генконсульство обратились два молодых человека Млад и Стар. Из бесед с ними было установлено, что оба они давние друзья, вместе учились и жили в одной комнате Гарвардского университета, затем работали в одной и той же Металлургической лаборатории г. Чикаго, где разрабатывается новейшее секретное оружие. Как наиболее одаренный физик-теоретик Млад был взят в Лагерь-21, где он работает уже девять месяцев в одном из ключевых отделов вместе с выдающимися светилами науки, список которых он представил нам, а также передал расчеты и чертежи Горгоны2.
Млад - самый молодой физик в мире, который приглашен туда. Ему всего 19 лет. Он сын разорившегося меховщика, защитил в этом году докторскую диссертацию. В Тире он находился в двухнедельном отпуске. Из разговора с Младом Бек сделал вывод, что тот действительно хочет нам помочь вместе со своим надежным другом Старом.
Просим разрешить охоту3 на них и согласие на обеспечение связи с Лагерем-2 через Стара.
Антон4
12.XI.44 г.".
Генерал Фитин, прочитав эту телеграмму, протянул ее своему заместителю Овакимяну.
Как вы смотрите на это предложение, Гайк Бадалович?
Прочитав шифровку, Овакимян сказал:
– Мы не должны упускать возможность приобретения ценного источника из самой преисподней - Лос-Аламоса. Нам этого никогда не простят.
– Кто нам не простит?.. Лаврентий Павлович?
– Нет, последующие поколения.
– Нам бы дожить до завтрашнего дня, - сухо заметил Фитин.
– А последующими поколениями мы займемся позднее.
Он взглянул исподлобья на Овакимяна и продолжил:
– А если это провокация или подстава?
– Я так не думаю, Павел Михайлович, хотя ничего нельзя исключать. Мы знаем и другие примеры, когда выдающиеся ученые сами предлагали свои услуги иностранному государству.
– Вы имеете в виду агента Чарльза? Который пришел в наше посольство в Лондоне с предложением своих услуг?
– Именно его. И я не могу представить себе, чтобы ученый такого масштаба, как Холл или Фукс, позволил запугать себя до такой степени, чтобы против своей воли пойти на провокацию. Согласитесь, это звучит неправдоподобно. Я полагаю, что они сознают всю ту ответственность, которую принимают на себя, работая над созданием атомной бомбы. Но они могут и сожалеть о своем участии в этой работе, потому что прекрасно понимают, насколько будет опасно, когда Америка и Великобритания станут располагать атомной бомбой. Возможно, ученые считают, что если помогут Советскому Союзу тоже обзавестись ею, то это хоть как-то восстановит паритет.