Охота за Чашей Грааля
Шрифт:
– Скорее всего, потайной ход, – ответил он.
– Слава те, господи! – Пожарэн перекрестился.
Наскоро перекусив, всем не терпелось начать новые поиски, прихватив все необходимое, они двинулись в путь. И вот они на этом злосчастном месте.
– Не подходи, – Пожарэн поднял руку, – нужно разобраться. Дайте-ка веревку!
Он обвязал себя за талию и осторожно пополз к дыре. И тут раздался грохот. Прямо перед его глазами земля провалилась вниз. Обнажившие стены были из бревен. Они сгнили. Лежащий на них грунт продавил их. Помог этот неудачливый зайцелов.
Пожарэн спустился вниз и вскоре раздался его голос:
– Есть ход! – подтвердил он слова зайцелова. – Зажгите факелы и дайте мне, – приказал он снизу.
– Подождите! – остановил их Кобылье. – Я его одного не пущу. Обмотайте и меня.
Взяв в руки факел, спустился и он. Шли они долго, пока не уперлись в перевал. Через него пролезть не удалось. Но было понятно, что он шел под гору.
– Что же делать? – сидя на куче, задали они себе вопрос.
– Надо определить направление, – высказал мысль Кобылье.
Пожарэн ударил его по плечу:
– Молодец! Ты иди к дыре. Я остаюсь здесь с факелом. Ты, глядя на меня, будешь говорить наверх, чтобы пара человек как бы стала надо мной.
Кобылье идею не надо было растолковывать.
Когда они поднялись, наемники с рублеными деревьями уловили направление. Пройдя в этом направлении какое-то расстояние, они увидели перед собой ровно просевшую землю. Было понятно, что отсюда начинался обвал. Дойдя до его конца, они решили здесь копать колодец.
Три дня неустанной работы, и они оказались в потайном приходе. И вновь им надолго предстояла нудная, шаг за шагом, поисковая работа. Но как им не повезло! Пройдя всего несколько десятков шагов, они наткнулись на десяток, если не больше, скелетов. Кое на ком сохранились остатки одежды. Скорее всего, это были королевские воины. Осторожно, чтобы их не задеть, прошли дальше.
О Господи! Перед ними вновь была стена из обрушившейся породы. Теперь стало понятно, что воины попали в ловушку. Обвалы спереди и сзади похоронили их здесь навсегда. Эта весть не очень-то обрадовала наемников. Кое-кто потихоньку засобирался в обратную дорогу. А это грозило срывом поиска. Пожарэн и Кобылье по этому случаю объявили им, что под землю будут спускаться только они. Это успокоило наемников.
Новое место для копки колодца они нашли быстро. Полдня поиска и перед их глазами такой же провал. Рыть колодцы они приноровились. Те же три дня, и вход готов. Но в этот день Пожарэн в честь Покрова Пресвятой Богородицы дал всем роздых, сказав, глядя в голубое небо:
– Покрой нас честным Твоим покровом и избави нас от всякого зла, – и перекрестился, склонив голову.
Глядя на него, это проделал и Кобылье. Наемники тоже крестились, но по-своему.
Придя к себе, Пожарэн бросился на лежак и, положив голову на руки, в задумчивости смотрел вверх. Кобылье, стоя перед другом, тоже о чем-то думал. Потом сел на лежак и спросил:
– Наверное, о Дарьюшке своей задумался?
Пожарэн с ответом не торопился. Потом, не поворачиваясь, задумчивым голосом ответил:
– И о ней тоже.
Больше он ничего говорить не стал. Кобылье поправил изголовник и тоже улегся на лежак. Пролежав молча какое-то время, он вновь заговорил:
– Интересно, а мне ничего в голову не лезет. Разучился за это время думать.
Пожарэн, вероятно захотел проверить сказанное, повернулся к нему:
– Как ты думаешь, где сейчас Роберт?
– Роберт, – зачем-то переспросил он, – а кто его знает. Скорее всего, уже вернулся в Париж. А вот что делает Роман? А? Как ты думаешь?
– Не хитри! – рассмеялся Пожарэн. – Ты думаешь насчет Бланки. Красивая у Роберта сестренка.
– Да и он сам мужик что надо!
– Наша кровь, русская. Ты знаешь, в них течет кровь великих козельчан. И не простых.
Но слова «наша кровь, русская» задели Кобылье, ибо тот произнес их с особой, гордой, интонацией. Кобылье поднялся и сел на лежак.
– Интересно, чем русская кровь отличается от прусской?
Пожарэн уловил в его словах обиду.
– Чем? – Пожарэн поднялся. – А у нас кровь алая, а у вас красная!
Кобылье понял, что друг его разыгрывает, и философски заметил:
– Какая разница, у всех у нас, повинных, кровь – вода, а у невинного – беда.
Пожарэн рассмеялся:
– Это ты точно сказал. А все ж Роме достался счастливый жребий.
– Кто его знает, – мудрено произнес Кобылье.
Какой день Роман то метался по лежаку, то впадал в беспамятство. Рана оказалась серьезной. И все по его вине. Желая показать себя крепким мужиком, он пренебрег первой помощью. А на другой день, когда вошла к нему герцогиня, она больше не выходила из его комнаты. Собрались бабки, и они взялись за лечение. Но не то опоздали, не то не умели, но парню день ото дня становилось все хуже. Бедная Бланка потеряла голову. Она все твердила:
– Это из-за меня. Это из-за меня.
Одна из старух случайно обмолвилась, что хорошим лекарем слывет Жизо, старый аббат.
Ни слова не говоря, она оседлала лошадь и только ее видели. Какая-то старушенция заметила:
– Ну чистая Агнесса.
Так звали мать Бланки. Жизо горячо откликнулся на просьбу Бланки, только попросил дать ему время приготовить нужное лекарство.
Когда она вернулась, то увидела Романа в таком состоянии, что ей стало страшно.
– Господи! – упала она перед иконой. – Спаси его!
Появившийся Жизо приказал убрать со стола все склянки и стал вытаскивать свои. Затем, когда все разложил, попросил раздеть больного. Осмотрев рану, она уже начала гноиться, он, засучив рукава, взял тряпицу и полил на нее какую-то темную жидкость. Она неприятно пахла, этому еще добавлял чесночный запах. Этой тряпицей он выдавил гнойные накопления. Заменил ее другой тряпицей, облитой этой же жидкостью, и приложил к ране. Из другой склянки в ложку налил синеватой жидкости и, подняв его голову, вылил ему в рот. Проделав эту процедуру, он взял банку, вывалил из нее на стол пиявок и рассадил их по всему телу.