Охота за головами на Соломоновых островах
Шрифт:
Глава первая
В один прекрасный день наша экспедиция запросто отправилась писать портреты первобытных негроидов, живущих в юго-западной части Тихого океана.
Я подчеркиваю слово «запросто» потому, что мы не были обременены заботами по снаряжению экспедиции, обычно связанными с изысканием денежных средств, изучением опыта предшественников, сомнениями, снабжением, экспедиционной яхтой или самолетом, благословениями или верой друзей в наш успех или утверждениями родственников, что у нас ничего не выйдет. У нас не было «личного состава», список которого в каждом толковом словаре сопутствует слову «экспедиция». Наша экспедиция
И все же мы были экспедицией, так как у нас была цель. А если читатель иногда будет терять ее из виду, как это часто случалось с нами в разгар приключений, то традиция требует, чтобы я заранее принесла читателю свои извинения.
Нашей целью было запечатлеть одну из групп этих «отсталых существ, быстро исчезающих с лица земли под напором цивилизации». Наши будущие модели, гораздо менее напыщенные, чем приведенная цитата, были темнокожие дикари, именуемые меланезийцами, населяющие острова Кораллового моря, северо-восточнее Австралии. Район их поселения простирается от Новой Гвинеи через Соломоновы острова [1] до Новой Каледонии. Одна из причин выбора нами именно этой группы «исчезающих отсталых существ» заключалась в географической плотности и доступности районов их размещения. Кстати, это было одним из немногих деловых соображений при разработке плана нашей поездки. Да и верно, разве можно написать истинный портрет какого-либо народа, если он расселился от полюса до полюса, как это произошло с «исчезающими отсталыми существами», являющимися нашими непосредственными соседями — американскими индейцами.
1
Соломоновы острова, расположенные между 154°40' и 162°30' восточной долготы и 5–11° южной широты, были впервые открыты испанским мореплавателем Альваро Менданья Нейра, отправившимся в 1567 году на двух кораблях из Кальяо (Перу) на поиски неизвестного Южного материка. Во время плавания Менданья побывал на одном из островов группы Эллиса и в феврале 1568 года высадился на берегу большого острова, названного им Санта-Исабель. Несколько позже он открыл острова Гуадалканал и Сан-Кристобаль.
Альваро Менданья предполагал, что эти острова являются преддверием к разыскиваемому им Южному материку, по возвращении в Перу очень красочно описал открытые им острова и назвал их Соломоновыми, решив, что он открыл страну Офир, куда, согласно библейской легенде, царь Соломон посылал корабли за золотом для украшения Иерусалимского храма.
В 1574 году Альваро Менданья получил от испанского правительства грамоту, даровавшую ему право колонизации и эксплуатации Соломоновых островов. По неизвестным причинам Менданья долго не мог покинуть Перу, и его второе путешествие осуществилось лишь в 1595 году.
Вторая экспедиция Менданьи была организована с большим размахом и отлично оснащена. Вместе с Менданьей отправились его жена Изабелла де Баррето, трое ее братьев и много колонистов. В пути они открыли Маркизовы острова, названные так в честь перуанского вице-короля маркиза Каньете.
Взяв курс несколько южнее Соломоновых островов, Менданья достиг в сентябре 1595 года (к юго-востоку от них) одного из северных островов группы Санта-Крус. Здесь спутники Менданьи попытались организовать колонию, но успеха не имели. Среди участников экспедиции начались разногласия, а в начале октября того же года Менданья умер.
Главный кормчий экспедиции Педро Кирос фактически стал во главе экспедиции (формально ее возглавила вдова Менданьи, Изабелла де Баррето) и, забрав с собой всех ее участников, отплыл в направлении Филиппинских островов. Так же как и Менданья, он прошел в стороне от Соломоновых островов, вторично открыл Каролинские острова и в феврале 1596 года достиг Манилы.
С тех пор на протяжении более полутора столетий Соломоновы острова напрасно разыскивались европейцами, хотя в 1606 году тот же Педро Кирос, возглавляя экспедицию, искавшую Южный материк, прошел в западном направлении мимо островов Санта-Крус и видел группу островов Дафф.
В 1616 году голландские мореплаватели Ле Мер и Схаутен видели группу островов с низкими берегами, которые впоследствии, в 1643 году, увидел Тасман и назвал Онтонг-Джавой, по имени сходных по внешности островов, расположенных вблизи Батавии.
Только в 1767 году английский капитан Картерет вторично открыл острова Санта-Крус и остров Малаиту из группы Соломоновых островов.
Год спустя, в 1768 году, мореплаватель Бугенвиль, совершая на французских кораблях «Будёз» и «Этуаль» кругосветное плавание, прошел через нынешний пролив Бугенвиль. Он назвал остров, лежащий к востоку от пролива, именем Шуазёля, который тогда был могущественным министром Франции. Остров, расположенный к западу от пролива, он назвал своим именем.
В 1788 году лейтенант Шортленд, командовавший двумя английскими транспортами «Александр» и «Френдшип», по пути из Нового Южного Уэлса в Кантон увидел и назвал ряд мысов различных островов, входящих в группу Соломоновых.
С середины XIX века Соломоновы острова стали посещаться европейскими, а особенно часто английскими военными кораблями. Одновременно с этим началось так называемое «мирное проникновение». В 1845 году группа миссионеров высадилась на южном берегу острова Сан-Кристобаль. Обосновавшись, миссионеры решили распространить свою деятельность и на остров Санта-Исабель, но на четвертый день их пребывания в бухте Тысячи Кораблей глава миссии был убит туземцами, а его спутники бежали на остров Сан-Кристобаль. В 1847 году, после того как еще трое миссионеров были убиты местными жителями, а один миссионер скончался от малярии, миссионерство было закрыто и лишь через полстолетия открыто вновь.
В 1851 году Бенджамен Бойд — предприниматель-капиталист из Нового Южного Уэлса — отправился на собственной яхте «Уондерер» к островам Сан-Кристобаль и Гуадалканале целью создать и возглавить независимое государство Соломоновых островов. На острове Гуадалканал Бенджамен Бойд был убит местными жителями.
С теми же результатами закончились попытки утвердиться на Соломоновых островах для епископа Петиссона (в 1871 году) и для коммодора Гуднафа (в 1875 году).
Наряду с этим начиная с 1860 года кое-кто из «белых» пришельцев не только появлялся, но и проживал на побережье Соломоновых островов, занимаясь вербовкой туземцев на работы в Квинсленд и на острова Фиджи. С 1903 года вербовка, являвшаяся одной из форм работорговли, для Квинсленда была запрещена, но для островов Фиджи продолжалась вплоть до 1910 года.
Между 1860 и 1893 годами число английских торговцев на Соломоновых островах постепенно увеличивалось и достигло полусотни человек, когда Великобритания заявила о своем «протекторате» над южными Соломоновыми островами. В 1885 году Соломоновы острова были поделены между Великобританией и Германией. В результате Первой мировой войны принадлежавшие Германии острова были переданы Австралии.
Чтобы запечатлеть на полотне образ какого-либо народа, нужно действовать примерно так: прежде всего написать портреты его чистокровных представителей, затем перейти к изображению смешанных типов, отражающих элементы, участвовавшие в образовании народности. Меланезийцы представляют древнейшую помесь местных негроидов с монголоидами, вторгшимися, видимо, из Индонезии, с островов к западу от Новой Гвинеи. В заключение следует изобразить боковые ветви потомков чистокровных туземцев, которые, выйдя за пределы своих границ, смешались с чужеземцами настолько давно, что успел образоваться совершенно новый тип, сохранивший многие физические особенности вторгшегося народа.
Меланезийцы были особенно интересны для нашей экспедиции, поскольку они создали разбросанные, смешанные группы.
Имеются доказательства только двух продвижений меланезийцев с их основной территории: одно — на острова Фиджи, где смешивание с полинезийцами создало преимущественно негроидный тип; другое — на острова Новой Зеландии, где меланезийцы вновь встретились с полинезийцами и где в результате этой встречи создался чисто полинезийский тип человека.
Маршрут нашей экспедиции должен был бы определяться географическим размещением интересовавшего нас народа, но с самого начала мы отбросили новозеландскую группу, жившую слишком в стороне от основного маршрута, и без того ограниченного нашими финансовыми возможностями.
Собственно говоря, даже не знаю, почему мы должны приводить в оправдание этот малоубедительный довод, когда у нас с самого начала не было почти ни гроша. Видимо, это просто отговорки, так как карта нашего маршрута казалась нам гораздо привлекательнее без этой длинной стрелы, вытянутой куда-то к Южному полюсу. В остальном все получалось очень складно.
Мы рассчитывали писать полинезийцев на Гавайских островах, жителей Фиджи на островах Фиджи, затем пересечь океан прямо на запад и направиться на Новые Гебриды, где проживали наши чистокровные меланезийские модели.
Для изображения потомков древних негроидов в нашем распоряжении были две современные группы. На Соломоновых островах проживают темнокожие меланезийцы, на которых нам указывали как на вероятные остатки туземного населения островов. Кроме того, имелись папуасы Новой Гвинеи, тоже очень темнокожие, несомненно, «подлинные местные жители» по сравнению с меланезийцами, которые и сейчас заселяют только восточное побережье этого огромного острова. Обе эти группы фигурировали на карте нашего маршрута, и мы собирались писать портреты представителей обеих групп.
Поскольку никто толком не знает, откуда начали свое продвижение монголоидные предки меланезийцев, и все сведения сводятся к тому, что они прибыли из Индонезии, то мы могли посетить любой из индонезийских островов и найти характерные типы, участвовавшие в образовании меланезийского народа.
Вот какими были наш план и наша задача. Необычайная их простота доказывает, как мало мы знали, пускаясь в экспедицию, и как широко мы размахнулись.
Возможно, наши скептически настроенные друзья были правы, утверждая, что группа женщин, подобная нашей, не может отправиться писать портреты каннибалов и вместе с тем рассчитывать вернуться домой с головой на плечах. Таких поступков не совершали даже мужчины…
Ни один мужчина-художник не пытался этого сделать, заявляли мы в ответ.
И все же, как путешествовать без экспедиционной яхты? Где останавливаться? И что делать, для того чтобы достать деньги?
В туманный мартовский день мы проплыли мимо Золотых Ворот [2] , располагая заветной целью, четырьмя сотнями долларов, несколькими мелкими монетами, отличным здоровьем и массой свободного времени. Вот и все; и этого оказалось достаточно.
2
Золотые Ворота — пролив на западе США, соединяющий бухту Сан-Франциско с Тихим океаном.
Отсутствие денег казалось нам наименее важным. В наше экспедиционное снаряжение входила помятая жестяная коробка из-под сигарет, обладавшая волшебной способностью делать золото. В коробке находились рисовальные принадлежности, которые должны были помочь нам оплатить стоимость проезда до Меланезии и обратно.
Обломками рисовальных углей и кусками засаленных резинок были исполнены портреты, которые уже оплатили наш проезд по территории Соединенных Штатов. Такими же портретами мы оплатили наш нынешний переезд до Гавайских островов и накопили четыре сотни долларов, с которыми и предприняли наше путешествие. Мы не предполагали тратить наши накопления на то, чтобы добраться до Меланезии; это был своего рода резервный фонд на случай необходимости «отправить тела покойниц на родину».
Мы твердо рассчитывали, что жестяная коробка поможет нам охотиться за головами белых обитателей южной части Тихого океана. И до тех пор покуда там находятся представители белой расы, головы которых можно рисовать, и их бумажники, из которых оплачивается портретное сходство, мы должны быть обеспечены платными заказами. По крайней мере, таковы были наши надежды…
Мы считали себя отлично подготовленными к охоте на белых владельцев голов; в этом вопросе мы не были новичками. Маргарет играла роль Хендрики, а я — Рембрандта, с тех пор как я сделалась странствующей портретисткой. Мы исколесили всю ширь Соединенных Штатов, пройдя через города и деревни, от побережья до побережья, и повсюду имели заказы на портреты. В любых обстоятельствах Маргарет отлично справлялась со всеми делами, и я была уверена, что она окажется на высоте и в нашей «охоте за головами». Везде и всюду она принимала, провожала, развлекала разговорами клиентов, мурлыкала для них под аккомпанемент гавайской гитары успокаивающие душу песенки, читала вслух, играла с детьми заказчиков, поддерживая модель в заданной позе и подогревая в клиенте интерес к оплате законченного портрета. (Среди наших заказчиков было немалое число дикарей.) Одновременно Маргарет вела наше хозяйство, чинила одежду и автомашину, утирала мои слезы по поводу неудавшегося рисунка, а затем только ей одной известными способами находила новые заказы на портреты. Удивительное терпение и веселость делали ее незаменимой в моей мастерской и, несомненно, нужной при предстоящих встречах с подлинными дикарями.