Охота. Я и военные преступники

дель Понте Карла

Эпилог

Я слышала мнение уважаемых правоведов о том, что прежде чем вершить суд, на землях, раздираемых войнами, должен воцариться мир. Они утверждают, что невозможно осуществить международное правосудие, пока свистят пули и летят осколки, пока беженцы не вернулись в свои дома, пока захватывают пленных, идут в атаки, открывают огонь, а искалеченные трупы лишь слегка присыпаны землей. Я слышала мнение не менее уважаемых дипломатов о том, что мир важнее правосудия, что мирные переговоры не могут идти успешно, если лидеры хотя бы одной из сторон не будут убеждены в том, что против них не будут выдвинуты обвинения.

Я не согласна с этим.

Я считаю, что институты международного правосудия могут начинать работу и даже осуществлять конструктивное воздействие на обстановку еще до заключения мира. Трибунал по Югославии это доказал. Совет безопасности ООН создал трибунал по Югославии, когда в Боснии и Герцеговине еще совершались

военные преступления. Я уверена, что при более уверенном отстаивании авторитета этого института в смутные ранние годы его существования, трибунал мог бы оказать значительное сдерживающее воздействие и предотвратить насилие против гражданских лиц. Президент Туджман на закрытых совещаниях снова и снова настаивал на том, что поддержка Хорватией армии боснийских хорватов и военное вторжение регулярной хорватской армии в Боснию и Герцеговину должны оставаться тайными операциями. Судя по всему, он опасался, что Хорватия, подобно Сербии и Черногории, подвергнется экономическим санкциям. Я уверена, что он не хотел отвечать за совершенные военные преступления. Осенью 1993 года начальник концентрационного лагеря, организованного боснийскими хорватами, нашел время, чтобы написать специальный доклад. В нем он выражал опасения в том, что условия жизни заключенных настолько ужасны, что и ему самому, и многим другим могут быть предъявлены обвинения. В июне 1995 года, за месяц до резни в Сребренице, Ратко Младич говорил чиновникам ООН, что его нельзя считать военным преступником. Он знал, что Международный трибунал представляет для него угрозу но сдерживающее влияние этого института все еще было недостаточным. В 1999 году Милошевич хорошо понимал, на какой юридический риск идет, когда отдал приказ сербской полиции и югославской армии изгнать албанцев из Косово. Иначе чем объяснить приказ об эксгумации тел казненных албанцев и перевозке их в рефрижераторах к местам тайных захоронений на территории военно-воздушной базы близ Белграда? Сколько бы еще бомб НАТО упало на землю Сербии, если бы Луиза Арбур не выступила с недвусмысленными предостережениями, и если бы лидеры альянса не опасались оказаться на скамье подсудимых за непринятие адекватных мер по защите гражданских лиц и выявлению военных объектов? Представьте, насколько значительнее было бы сдерживающее влияние трибунала по Югославии, если бы он не был первым, если бы практика создания международных трибуналов уже доказала миру, что политические и военные лидеры тоже должны отвечать за свои действия перед законом.

Нет, правосудие не всегда должно дожидаться наступления мира, и народы, подписавшие Римский статут, признали это. Они создали Международный уголовный суд в качестве предупреждения потенциальным военным преступникам. Этот институт должен сдерживать совершение военных преступлений. Будь политическая воля проявлена более настойчиво, в будущем политики и военные поостереглись бы действовать так, как, например, действовал Пол Пот в Камбодже, сторонники геноцида в Руанде, командиры милиции в Сьерра-Леоне, Саддам Хуссейн в Ираке… Все эти люди были убеждены в своей безнаказанности.

В зоне любого конфликта политические лидеры, дипломаты, военные, руководители разведки и ученые мужи будут стремиться принизить значение институтов международного правосудия. Дипломаты будут твердить, что сначала нужна какая-то инициатива… Всегда найдутся прагматические аргументы для оправдания нежелания, а иногда и категорического отказа страны или ее руководства сотрудничать с правовыми организациями, призванными положить конец культуре безнаказанности. Давление с целью принуждения к сотрудничеству с международным уголовным трибуналом или судом всегда угрожает каким-то программам реконструкции, каким-то предстоящим выборам, каким-то дебатам по новой конституции, каким-то важным экономическим и внешнеполитическим решениям. Но никакие миротворческие и национальные усилия не принесут мира и не создадут устойчивого государства, если в этих инициативах с самого начала не будут предусмотрены правовые меры по осуждению нарушителей международного гуманитарного права, по избавлению мира от культуры безнаказанности. Все должны знать, что стоять выше закона нельзя. Миротворчество без правосудия сеет зерна новых конфликтов. Дипломаты получают возможность заключать мирные соглашения и оставлять на своих должностях политических лидеров и военных, оказывающих дальнейшее отравляющее воздействие на общество. Это чуть было не случилось с Милошевичем во время натовских бомбардировок 1999 года. Это чуть было не случилось при поддержке ООН в Косово. Это уже случилось в Руанде.

Время идет, и оружие становится все более страшным и более доступным. В такой ситуации культура безнаказанности, которая порождает в целых обществах, этнических и религиозных группах горькие воспоминания о несправедливости, угрожает благополучию и спокойствию всех людей на планете. Мы должны понимать, что не бывает неподходящего времени для сбора доказательств и поиска свидетелей, для выдвижения обвинений и арестов, для судебных слушаний по делам преступников,

принадлежащих ко всем сторонам любого конфликта.

Международный уголовный трибунал по бывшей Югославии и Международный уголовный трибунал по Руанде оказались недостаточно эффективными с того самого момента, когда они были созданы по коллективной воле стран-членов Совета безопасности ООН. Промахи в работе этих юридических институтов были неизбежны, поскольку подобных прецедентов еще не существовало. В трибуналах должны были вместе работать люди из разных стран и культур. Порой приходилось соединять несовместимые юридические традиции. Трибуналам не хватало многого из того, чем располагают национальные системы уголовного правосудия. Но, несмотря на все промахи и неудачи, оба трибунала достигли значительного успеха.

Трибунал по Югославии со дня своего основания и до того момента, когда в конце 2007 года я оставила пост главного прокурора, предъявил обвинение 161 лицу. Эти люди участвовали в вооруженных конфликтах, развернувшихся на территории бывшей Югославии в 90-е годы, причем на разных сторонах. Я подписала 62 обвинительных заключения по военным преступлениям. С начала действия моего мандата и до середины августа 2007 года 91 обвиняемый оказался за решеткой.

Трибунал по Югославии позволил создать и трибунал по Руанде, и специальные трибуналы или палаты по военным преступлениям в Сьерра-Леоне, Восточном Тиморе, Камбодже и Ливане, а также постоянный Международный уголовный суд. Под его влиянием были созданы национальные суды по военным преступлениям в Боснии, Хорватии, Сербии и Косово. Эти институты рассматривали дела обвиняемых среднего и низшего звена. В результате работы по сбору доказательств, необходимых для формулировки убедительных обвинительных заключений, проведения судебных слушаний и вынесения приговоров, трибунал по Югославии собрал миллионы фактов, сотни тысяч документов, которые должны быть изучены. Если историки, писатели и журналисты выполнят свою работу непредвзято, то будущим демагогам в Хорватии, Сербии, Боснии и Герцеговине, Македонии и Косово будет трудно разжигать межэтническую вражду. Благодаря работе трибунала ни одна группа на территории бывшей Югославии не может объявить себя невинной жертвой. Ни одна группа не может сказать, что ее тогдашние лидеры были безгрешны. Без трибунала было бы трудно поверить, что сербский народ когда-нибудь смог бы увидеть запись расстрела, совершенного группой «Скорпионы», или узнать о резне в Сребренице и о ее истинных виновниках. Не будь трибунала, народ Хорватии никогда не смог бы прочесть стенограммы совещаний своего президента и высокопоставленных правительственных чиновников, которые сознательно решили расчленить Боснию и Герцеговину и депортировать местное население. Сербские власти должны набраться смелости и обнародовать стенограммы заседаний Верховного совета безопасности. Только тогда сербы поймут, как Милошевич и члены его правительства и военного командования разжигали войну в Боснии и Герцеговине. Только тогда станет ясна их подлинная роль в акте геноцида, совершенного от их имени в Сребренице.

Несмотря на все усилия обвинения, трибунал по Руанде, по-видимому, не сможет разрушить порочный крут безнаказанности, омрачающий историю страны и приносящий ее народам невыразимые страдания. Главной причиной этого стали решения, принятые Советом безопасности ООН и в особенности Соединенными Штатами и Великобританией. Почему не расследуются убийства, совершенные милицией тут-си, Руандийским патриотическим фронтом, члены которого теперь возглавляют правительство и армию страны? Почему хуту, ставшие невинными жертвами, не могут добиться правосудия? Какое влияние подобная ситуация окажет на будущее Руанды и всей Центральной Африки в целом?

Несмотря на ряд неудач, трибунал по Руанде добился значительного прогресса в защите интересов жертв геноцида. К моменту завершения его работы в нем будут рассмотрены дела более 60 лиц, виновных в геноциде. Это очень разные люди — от Теонесте Багосоры, идейного вдохновителя геноцида, до Симона Бикинди, популярного музыканта, песни которого подталкивали хуту к убийствам. Трибунал вынесет приговоры бывшему премьер-министру, военным, политическим и деловым лидерам, журналистам и священникам. Трибунал по Руанде счел совершенные хуту изнасилования настолько чудовищными, что создал юридический прецедент, признающий изнасилование средством ведения войны, формой пытки, преступлением против человечности, орудием казни и инструментом геноцида.

Трибунал по Югославии и трибунал по Руанде должны были выполнить свои миссии в ограниченный период времени с относительно скромными затратами, которые, тем не менее, оставались предметом постоянного недовольства стран-членов ООН, а также администраторов этой организации. В сравнении с астрономическими расходами развитого мира на крупномасштабные кризисы — гуманитарную помощь, военное вмешательство, миротворческие миссии, раздел территорий, реконструкцию и развитие, — трибуналы проделали огромную работу при минимальных затратах. Кроме того, благодаря их деятельности, мир усвоил множество ценных уроков. Вот лишь некоторые из них.