Охотница за нечистью. Часть 2
Шрифт:
— Если он ещё жив, — прошептала Ивашкова, кляня себя за такие мысли.
— По-другому и быть не может, — Романова вывернула запястье девушки и указала на ворона, хоста династии Ивашковых. — Если бы твой брат умер, то хост, не найдя пока что пристанище, потерял бы свою оболочку, а это значит, что метка на твоей руке немного бы померкла. Олицетворяя этим скорбь всей семьи.
Кристина, внимательно слушающая Машу, украдкой взглянула на Миру. Блондинка всё так же, не отрываясь от книги, показала ей свое запястье. Никаких блеклостей, всё та же четкая, имеющая свои
— У меня есть двоюродный брат, со стороны дяди. Он получил метку, — Вьюжина перевернула страницу и опустила руку.
— А у моей династии больше нет наследников, — констатировала факт Ивашкова, пытаясь не смотреть на Мирославу.
Произошедшее летом стало для них запретной темой. Никаких эмоций, сожалений и жалостливых фраз – вычеркнуть из жизни все чувства для Миры стало принципом номер один. Сколько бы Кристина не пыталась уговорить блондинку поговорить с ней, все её старания оставались тщетны. Мирослава Вьюжина стала стеной, которую не под силу ей проломить. Знал бы кто-то, какая эта стена хрупкая, что она держится из последних сил, сделай легенький толчок, и она развалится на кирпичики.
Женский голос из кабинки кондуктора оповестил о следующей станции.
— Наша, — произнесла Тина, набирая на коммуникаторе номер старых знакомых.
— Алло? — раздался в трубке заспанный голос.
— Это закончилось, — сказала девушка, ухмыляясь сама себе. — Скоро буду у тебя дома с друзьями, друид. Мне нужна помощь.
На том конце трубке собеседник долго молчал потом, тяжко вздохнув, сказал:
— Приятно, что ты ещё жива, пташка, — Ник, фронтмен группы, именующей себя «Друиды», являющийся настоящим друидом, к тому же ещё и всадником дракона, кратко хихикнул. — Жду тебя, пташка. Только давай на этот раз без ударов в пах?
Он отключился, так и не дождавшись ответа.
***
Дима откинул чёрствый шмат хлеба в сторону, куда-то в темноту леса. Живот его забурчал в негодование, всё же он не ел и не пил уже почти неделю.
Если бы не выносливость, дарованная ему силой своей династии и не упорство, обретенное на тренировках, то, скорей всего, он давным-давно бы помер.
Звуки шуршащей листвы отвлекли его от тяжких раздумий.
Маленькая эльфийка с глазами, цвета полевых цветов – васильков, в длинном скрывающем всё её тело платье и с заплетенными в замысловатую косу пшеничного цвета волосами стояла перед ним. Мэрит, дочка Лорда эльфов протянула ему сверток и фляжку с чистой водой из источника.
— Спасибо, — прошептал Дмитрий.
Эльфийка только виновато улыбнулась. Присев на валун расположившейся под деревом, она притянула колени к себе и положила голову на них, повернувшись к Ивашкову.
Охотник размотал сверток и увидел свежий шмат хлеба, кусок мяса, несколько овощей и даже дольку яблока.
— Мне очень жаль, — произнесла Мэрит, — но больше я достать не смогла.
Эльфийка ела, как воробушек, если бы вдруг сегодня кто-то заметил, что она пригребла себе больше обычного, могли пойти слухи, доходящие до истины. Миледи
Дима, мотнув головой, улыбнулся. Она ещё и извиняется!
— Спасибо, — ещё раз повторил он, глядя в её глубокие глаза.
Мэрит, заправив свои кудрявые светлые волосы за остроконечное ушко, робко улыбнулась и вперилась взглядом в носки своей обуви.
Песни, доносящиеся из шатра, стали порядком громче. Эльфы вываливались из него, напевая по-норвежски быстрые мотивы и разливая по пути эль.
Мужчины-эльфы были облачены в штаны с рубахами или в сюртуки с красивыми золотистыми узорами. А вот женщины... все они были практически голыми или же обнаженными. Одежды на них было по минимуму. Самые старые эльфийки были облачены в длинные платья, а самые юные, ещё совсем маленькие девочки одеты в юбочки со шлейфом.
Все другие, не попавшие под этот возраст, были обнаженными. Их костюмы напоминали сбор нижнего белья с легкой просвечивающейся тканью.
— Это наша традиция, — заметив заинтересованный взгляд Ивашкова, произнесла Мэрит. — Женщины, достигшие шестнадцати лет, становятся потенциальными невестами. Многие открывают свои тела, демонстрируя свою привлекательность. Те, кто закрывают своё тело одеждой, считаются либо ещё слишком юными, либо уже не свободными.
— А вы? — спросил Дима, жуя последний кусок мяса.
— Мне уже есть шестнадцать, — засмеялась Мэрит, своим «колокольным» смехом.
— Значит, вы уже не свободны? — странное разочарование сквозило в его голосе.
— Нет, и тут не верно, — девушка зашлась румянцем. — Я Леди своего народа, я не могу предлагать своё тело каждому мужчине, который только меня возжелает. На меня, на всю меня, сможет смотреть только мой избранник, больше никто.
Эльфийка встала с камня и забрала протянутую фляжку.
— Мне очень жаль, — произнесла она, намекая на его положение.
— Уверен, бывает и хуже, — сказал Дима, погружаясь в сон.
— Бывает, — согласилась Мэрит, удаляясь в темноту леса. — Как бы у вас не было этого "хуже".
***
Тощий, бледный парень, укутанный в плащ, стоял на станции своего маленького родного городка. Его длинные прямые волосы были зачёсаны назад, он позевывал и посматривал на часы, ожидая прибытия охотников.
Электричка подъехала к остановке. Станция, окутанная ранним утренним туманом, чуть оживилась.
Студенты, живущие в этом городке, приехали на зимние каникулы, оставив учебные будни на несколько дней в Осло.
Мирослава, вышедшая первая, кинула странный взгляд в сторону сонных учеников. Нахмурившись, она закуталась в вязаную кофту и наклонила голову набок, посматривая на юных студенток, недовольных после утомительных сессий. Никто бы, кроме Радова, не понял этот странный жест, оно и не странно, ведь никто больше не знает её так, как он.
Артём подошел к ней и посмотрел в её лицо, девушка, оторвавшись от созерцания студентов, взглянула на парня и покачала головой.