Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая
Шрифт:
Мы с Ханной хватаемся за одну его руку, а Хэйлин с Шаярой берутся за вторую, призывая свои силы энитири, и металл практически сдаётся – мне кажется, я заглядываю в саму его суть, предчувствуя момент, когда он вот-вот сломается. Однако крупицы моей магии не успевают сработать, как надо – где-то в недрах коридора слышатся чеканные шаги, предвещающие нам все беды мира.
– Бегите обратно, я ещё попытаюсь, - упрямлюсь я, не желая так просто оставлять вампира, которого, по всей вероятности, готовили здесь для чего-то жуткого.
– Мы не можем бросить тебя… - противится Ханна, но
– Недолго же ты продержалась, - бросает он безо всяких эмоций.
– Наверное, ты просто не можешь ни во что не вмешиваться. Прямо как твоя мамаша.
– Ну, от осинки не родятся апельсинки – тебе ли не знать, - безмятежно пожимаю плечами, глядя прямо в глаза старику.
Кажется, Снегин даже находит силы для смешка, а вот мне уже совсем не весело, и не только из-за того, что меня спалили. Лишь сейчас, когда я оглядываюсь вокруг, замечаю, что всё это время мы были не одни, а в клетках, спрятанных в нишах по кругу подземелья, томятся другие вампиры. Но с ними что-то не так, и до меня с опозданием доходит, почему взгляд Мастера был красным, а не полыхал стихиями, как обычно бывает у Высших. Они все безумны, но я не знаю, насколько.
– Знаешь, я ведь и правда начал думать, что с тобой можно договориться, - задумчиво тянет дед, подходя к лежащему мужчине, и сам избавляет его от оков.
– Думаю, тебе полезно будет познакомится поближе с теми, кого ты так защищаешь. И подумать о своём поведении. Откройте клетки, - командует он своим помощникам, и те с радостью подчиняются, при этом на их лицах вообще ноль эмоций, как и у Дерека – разве то Орловский улыбается, предвкушая забавное зрелище.
Когда на свет выходят несколько вампиров, уже давно почуявших мою кровь, мне остаётся только молить богов, чтобы хоть немного облегчили мою участь. Но горящие алым десятки пар глаз, заставляют меня сильно в себе сомневаться…
Глава 11
Я не то чтобы не в силах поверить в очередную показательную сцену от деда, но это уже выходит за всякие рамки, поэтому не собираюсь вестись на эту провокацию, и прежде чем кто-то из голодных вампиров до меня добирается, отскакиваю в сторону, и заявляю:
– Я не буду с ними драться.
Это я ему нужна, в конце концов, и если он хочет преподать мне урок, пусть сперва сам кое-чему научится…
Моё предложение тонет в хохоте Орловского и смешках других охотников, но их король не весел – он по-новому смотрит на меня, оценивая, могу ли я блефовать, и, кажется, видит, что я вовсе не шучу. Наверное поэтому одним движением руки подаёт сигнал мужчинам, чтобы те успокоили голодных Высших, уже давно нацеленных на меня, и магией заставляют их вернуться в камеры, прежде чем мною подзакусят.
– В таком случае, - нарушает молчание дед, - думаю, тебе будет полезно посидеть здесь, в этих уютных апартаментах.
–
– А ты добряк, - тяну я и даже сама выбираю себе место – не хочу тратить воздух попусту.
Если присутствующие и удивляются, я не могу об этом знать, но мне даже нравится это всеобщее молчаливое изумление.
– Тогда погостишь тут до отбора. Всё лучше, чем путаться у меня под ногами, - награждая меня долгим взглядом, говорит старик, а потом за мной запирают решётку.
В соседнюю камеру вталкивают Снегина, а после покидают нас, но прежде Орловский чуть задерживается и, подарив мне многообещающий взгляд, произносит еле слышно:
– Я всё равно получу тебя, маленькая тварь. Не думай, что тебя спасёт дед или твой сгоревший заживо упырь восстанет из пепла!
Как бы мне ни хотелось расцарапать ему рожу, встречаю этот выпад совершенно спокойно, однако чувствую, что глаза горят, и это единственный знак моей ярости, который нисколько не впечатляет бывшего охотника. Вскоре и он покидает сие чудное место, а я остаюсь со своими мыслями, сжирающими изнутри, да парой десятков вампиров по соседству.
– Ну и зачем был этот спектакль?
– усмехается один такой за стенкой.
– Стоил я таких жертв?
Я опускаюсь на жёсткую скамью, прислоняясь спиной к стене, и выдыхаю:
– Ещё как стоил. А заодно я убедилась в своих догадках.
Кажется, Снегин заинтересовался, и я не вижу смысла отмалчиваться.
– Вас ведь травят для конкретной цели, верно?
– Знаешь, они как-то не привыкли делиться планами, - язвит мужчина.
– Особенно та бешеная бабка, которую ты грохнула… Кстати, спасибо! Но думаю, ты права насчёт цели – почти всех здесь напичкали этой стрёмной субстанцией из крови Высших, приправленной каким-то биоматериалом жрецов. Я только надеюсь, что это всё же кровь…
Это я оставляю без комментария, и вампир интересуется:
– Кстати, что в твою-то кровь добавили? Я себя странно чувствую, - признаётся он, явно прислушиваясь к себе.
– Чем они тебя так?
– Неважно.
Мы бы так и продолжали нашу беседу, если бы не голос, раздавшийся где-то в ближайшей камере.
– Раздражаете, - знакомо хрипит вампир, и я узнаю в нём отца Залесских, однако Снегин вовсе не собирается молчать.
– Сам захлопнись, хрыч! Это из-за тебя мы тут все окопались, так что сиди там и не тявкай, Мастер хренов!.. А ты не молчи, Даринка – выкладывай всё, что с тобой тут было. Может, помочь и не помогу, но хоть не в одиночестве тут куковать…
Я даже нахожу силы для улыбки, и это хороший знак в этой ситуации, а потом и правда делюсь подробностями своего здесь существования за исключением пары деталей, но мужчине хватает и их, чтобы посветить некоторое время грязным ругательствам, а потом задумчиво затихнуть на некоторое время.
– Вы настолько впечатлились?
– Ага. И кого же тебя прочат в женихи?
Я называю род, и вампир присвистывает, точно будучи наслышан о семействе, которое вот-вот породнится с ин Виарре, если их представителю позволят победить. А ему позволят.