Охотница. Игра на жизнь. Книга четвёртая
Шрифт:
Присутствие в теле Дерека ин Виарре трикстера вводит многих в ступор, но замешательство длится недолго. Больше всего удивления и шока вызывает личность Антаррэль, и это, мягко говоря, вносит полнейший хаос в мысли, ведь из всего выходит, что любой наш друг или просто приятель так же может быть не тем, за кого себя выдаёт. Нет, оно, конечно, итак было понятно, но одно дело сильная иллюзия и совсем другое – бог в теле соседа, а это уже в разы серьёзнее.
– Думаете, что-то сильно изменилось после вашего вмешательства?
–
– Ну, Дерек всё ещё в клетке, но даже если вы вынудили его дать клятву, мне не хочется его выпускать, - тянет Повелитель, и его можно понять – столько времени, сколько он провёл взаперти, на любого бы наложило бы определённый отпечаток.
– Пусть ещё денёк посидит в одиночестве, а потом – так и быть – схожу к нему, порадую своим здоровьем.
На том и разошлись. Время уже клонилось к позднему вечеру, а завтра было принято решение отправить нас с Нелькой в академию, и какие бы доводы мы с подругой ни пытались применить, как бы ни говорили, что здесь, вместе со жрицами нам будет безопаснее, мужчины не слушали.
По дороге в комнату я ещё пытаюсь упрашивать вампира, чтобы мы хотя бы дождались Яна, но он непреклонен.
– Даже не начинай, Ветерок.
– И это всё, что мой хмурый самурай говорит, пока мы не оказываемся вдали от остальных, за закрытой дверью.
Застываем друг напротив друга, как на ринге, и в воздухе повисает невысказанное – то, что должно быть произнесено вслух, но отчего-то никто не решается первым нарушить это тягостное молчание. Словно тот, из нас, кто это сделает, автоматически проиграет. И я беру на себя эту роль.
– Я не спала с ним, если тебя это волнует. Не смогла бы, даже если от этого зависела жизнь, - признаюсь и самой себе, в частности, понимая, что на самом деле не сумела бы перешагнуть этот рубеж, если бы требовалось.
– Ненавидишь меня?
– Я ненавижу только себя, Рина, - цедит он, поднимая полыхающий стихиями взгляд.
– За то, что ничего не сделал, чтобы сразу забрать тебя, - делает шаг вперёд, медленно сокращая расстояние.
– Ненавижу за то, что тебе столько пришлось вынести без меня, когда я должен был убить их всех!
Он останавливается в сантиметрах от меня, и я ощущаю жар его тела. Протягивает руку, убирая с моего лица прядь, заправляя её за ухо таким знакомым жестом, что у меня сердце на секунду замирает, а потом скачет галопом, пока я сама приближаюсь к мужчине, уничтожая разделяющее нас пространство.
И он целует так, что я забываю обо всём напрочь.
Забываю о том, что важно.
Забываю обо всех трудностях, через которые пришлось пройти, и которые ещё предстоят.
Растворяюсь в его руках, прижимающих к себе с обещанием никуда больше не отпускать.
Забываю лишь по той простой причине, что всем своим существом осознаю: передо мной вовсе не Ник!
Но поцелуй продолжается, и тот, кто меня так грязно обманул, не подозревает о моих мыслях,
– Хочу тебя, - шепчет он в промежутках между ядовитыми прикосновениями губ, кажется, выйдя на секунду из образа, а я ещё раз убеждаюсь в своём ужасающем открытии, потому что мой вампир никогда меня так не касался.
– Я так скучал по тебе, родная…
Я не могу подвергнуть опасности тех, кто здесь находится, потому и делаю вид, что всё так и должно быть, судорожно прокручивая в голове варианты действий, но как назло, на ум ничего не приходит. Остаётся прибегнуть к единственно верному выходу.
Мысленно прошу помощи у своей крохи, и, встречаясь взглядами со Смертью, падаю в самый настоящий обморок, пока желающий получить меня бог, не зашёл слишком далеко.
Потому что этого я уже не смогу себе простить.
Глава 27
* * *
Громов не сразу понял, что произошло, но стоило вспомнить, как он облажался, и у него появился огромный стимул для того, чтобы выжить. Мысленно перебирая все известные ругательства и самые смачные проклятья, вампир поднялся, обнаруживая себя не там, где ожидал – вокруг не было никаких пыточных камер или замурованных наглухо комнат, а вот больничная палата, посреди которой лежала охотница, казалась вполне реальной. Как и проклятый конверт в его руке.
Почему его переместило именно сюда? Почему именно в этот момент? Зачем это Смерти?
Нет, это явно сотворил не завистливый бог…
Или это подсознание так с ним играет, подсовывая картинки из прошлого? А может, просто ловушка, из которой он теперь не выберется, навсегда застряв в лабиринтах памяти?
Да плевать…
Тогда он пришёл к ней, чтобы попрощаться, а теперь у него совсем немного времени на раздумья, потому что Рина вот-вот очнётся, и надо будет сказать что-то убедительное. Вот только что? Чего этот бог недоделанный добивается всем этим? Словно никак не может определиться, на какой стороне… Но смерть ведь не плохое, и не хорошее явление – это всегда что-то между, так какого демона он пытается сделать?
– Ник?
– послышалось рядом хриплое, и Рина встретилась с ним взглядами, пытаясь подняться.
– С тобой всё в порядке?
Как просто было бы – расскажи он всё сейчас, но вампира сюда отправили точно не для того, чтобы поведать о божественной игре, и если всё так, как ему кажется, времени остаётся всё меньше.
– Привет. Как ты себя чувствуешь?
Как же здорово просто смотреть на неё… Знать, что жива, что сердце снова бьётся, а ладони сжимают не ледяную руку.
– Как будто меня переехал каток, - улыбнулась его маленькая охотница, и Ника заела совесть за то, что его не было рядом в тот момент.
– Не молчи, ты меня пугаешь.