Охотничьи тропы
Шрифт:
Сконцентрировавшись, Димитр попытался узреть магическую форму созданной старцем темницы. Замест неё показались лишь отсветы былой мощи. Опасения Алега подтвердились. Темница почти разрушилась и после смерти ворожея испарилась бы совсем.
«Придётся возводить с нуля», – угрюмо заключил охотник.
Вариантов не осталось, требовалась зайти внутрь. Задача стала ещё чуток рискованнее.
В пещере царила тьма. Последние лучи солнечного света озаряли лишь первые несколько метров от входа. Дальше начинался непроглядный мрак. Неестественно густой и непроницаемый.
В глубине пещеры раздался тихий шорох.
У дальней стены неподвижно стояла высоченная тварь. В ней было около трёх метров роста. От макушки до колен тело бестии скрывали густые седые волосы. Кожа имела бледно-зелёный оттенок, напоминающий болотную жижу. Единственный, располагающийся посреди лба глаз сейчас был плотно закрыт.
Посверлив лихо пристальны взглядом, Димитр немного успокоился, снял щит и приготовился колдовать. Но стоило ему начать делать первый пасс, как бестия распахнула око.
– Новенький? Или сменил обличие? – Раздался из седых косм голос. На удивление, не старый, хотя молодым его тоже было не назвать. Голос словно шёл из глубины времён, вбирая в себя всю их тяжесть.
Димитр решил не говорить с лихом, дабы не подвергаться лишней угрозе. Встав вполоборота, чтобы видеть и монстра, и выход, чародей приступил к делу.
– Новенький, – на сей раз утвердительно заявило лихо и начало плавно покачиваться из стороны в сторону.
Движение насторожило Димитра. Мощные ступни и крепкие икры намекали, что лихо могло совершать нехилые прыжки. Но темница Алега ещё стояла, ещё сдерживала бестию в недрах пещеры.
– Пахнешь по-другому. Сын? Или внук? Хотя не похож. Бывает, конечно, по-всякому, но не думаю, что потомок.
Охотник продолжал колдовать, выстраивая потоки магии для основы новой темницы. Он старался не обращать внимания на разговоры монстра. Вот только они, всё равно, проникали в разум, запуская цепи рассуждений.
Лихо говорило просто и ясно. Если не считать пугающего голоса, его речь можно было принять за речь обычного человека. Многие монстры говорили в своей особенной манере. Или путали человеческие слова, или придумывали новые, или просто смешивали слова из разных языков. Лихо же говорило на обыденном русском. Без ошибок, без особых литературных слов. Говорило как самый обычный человек.
– Может, коллега? Но не ворожей точно. Ты творишь магию по-чародейски. Мне вы всегда казались скучными. Бормочите заклинания, делаете знаки, используете магическую энергию реальности. Это всё как-то неинтересно. Ворожеи же взывают к природной мощи. Вот это увлекательно.
Лихо сделало шаг в сторону. Движение заставило седые космы колыхнуться, но тела существа из-за них не показалось. Димитр задумался, всегда ли бестия имела такую «причёску» или та выросла и поседела за многие тысячи лет существования.
– Допустим, коллега. Или даже друг. Дело всей жизни не доверишь первому встречному. Давно вы уже знакомы? Сошлись по какому-нибудь делу? Обмен опытом или совместная борьба, подобных историй свет много видывал.
Свечение творимых Димитром чар пало на лихо, следопыт смог рассмотреть кожу на его лице. Та не выглядела старой, уж явно не многократно тысячелетней. Видимо, магическая натура не давала лиху стареть, а его волосы были седыми с самого начала.
– Печалишься по увядающему другу? Смерть всегда тяготит.
«Попалось», – пронеслось в голове чародея. «Хитрая бестия. Точно такая же, как и все остальные, но за долгие века хорошо изучившая людей и научившаяся их копировать. Специально не показывает себя монстром, чтобы подобраться поближе. Пытается прощупать почву и найти мои тяготы. Не выйдет!»
Всё происходящее действительно не тяготило Димитра. Грядущая смерть Алега печалила и вызывала хандру, но не стала тяготой. Охотник давно принял незыблемость хода времени. Магия преподносила новые сюрпризы, люди преподносили новые сюрпризы, монстры преподносили новые сюрпризы, но не время. Время всегда было и всегда шло вперёд, забирая с собой тех, кого не забрал этот непредсказуемый мир. Принятие данной истины помогало делать естественные смерти близких горем, но не тяготой.
– А, может, и не тяготит. Люди разные бывают, – вновь начав покачиваться, продолжило лихо. – У всех свои жизни. Некоторые повидали столько, что обычные смерти их не проймут. Нужно что-то посерьёзнее.
«Снова мимо, сволочь», – с победоносными нотками воскликнул про себя следопыт.
Вещи «посерьёзнее», вроде всевозможных чудовищ и чинимых ими ужасов, вызывали страх, а не тяготы. Да, Димитр действительно боялся, что рано или поздно не совладает с опасностью, из-за чего кто-нибудь пострадает. Но затем всегда побеждал свои страхи. Димитр был человеком дела, идущим вперёд и преодолевающим страхи, не кладя их камнем на сердце.
– Некоторых и такое не тяготит. Такие самые загадочные. Смотришь на человека, кажется, хорошо его знаешь. Но у него есть секрет. Вроде простой, однако самый важный для него.
Лихо сделало плавный шаг в сторону, мгновенно вернувшись на прежнее место, словно разминая затёкшие ноги.
– Этот секрет, может быть, даже не его смысл, а просто само его наличие тяготит человека, незаметно подтачивая его дух.
«Не сдаётся. Настырная бестия», – недовольно пробурчал про себя охотник. «Секреты, конечно, есть у всех, но часто они во благо. Просто не обязательно всем обо всём рассказывать и не каждому человеку стоит изливать душу. Что, к примеру, изменилось бы, рассказывай я всем, что ищу книги и свитки не для работы и научного интереса, а для спасения Дианы? Дело-то всё равно не движется. Чародейский Совет не помог, но хотя бы место в лечебнице ей отвели. Дальше я уж сам. Я поклялся спасти её и спасу!» – твёрдо провозгласил про себя Димитр.
Задумавшись о событиях минувшего лета, о том, как завладевшая в любимом поэтами лирическом смысле его мыслями и сердцем чародейка Диана заточила в себе демона-кошмара, дабы защитить мир от него, и о том, как он поклялся спасти её, Димитр не заметил, куда начали сворачивать его мысли. С того рокового дня охотник силился найти спасение для Дианы, но не мог. И эти неудачи злили его. Печалили и тяготили. Тяготили…
Скинув задумчивость, чародей резко повернулся в сторону. Лихо стояло почти вплотную, нагнув к нему свою одноглазую морду. Уйдя в раздумья, охотник не заметил, как бестия подкралась.