Охотничья трилогия
Шрифт:
Андре в то время управлял в Аданлинанланго, в Экваториальной Африке, большой факторией своего дяди, богатого гаврского арматора [11] . Однажды он возвращался из поездки во Францию и ехал в казенной паровой шлюпке по реке Огуэ, на берегу которой находилась фактория. Шлюпка была выслана на поиски военно-морского врача, которого выкрали прибрежные дикари, людоеды из племени осиебов. Они напали на шлюпку и овладели бы ею непременно, если бы не одно неожиданное обстоятельство.
11
Судовладельца.
Экипаж шлюпки уже готов был ринуться на пироги дикарей и прорвать их линию, как вдруг винт его запутался в лианах и перестал действовать. Французам грозила гибель. Вдруг молоденький кочегар выскакивает из лодки и ныряет несколько раз в воду, стараясь высвободить винт, – и это ему удается. С лодки тем временем поддерживают адский ружейный огонь, чтобы удержать дикарей на почтительном расстоянии.
Наконец шлюпка может плыть дальше. Кочегару кидают канат, чтобы помочь взобраться на борт. Но в эту минуту осколок пироги, разбитой картечью, попадает ему в голову и тяжело ранит. Кочегар идет ко дну.
Тогда Андре прыгает в воду и бросается юноше на помощь… К несчастью, шлюпка в это время делала поворот. Ее подхватило быстрым течением и отнесло далеко от обоих тонущих.
Они плывут к берегу. Доплывают и попадают в плен к людоедам.
Кочегар был не кто иной, как Фрике, совершавший свое кругосветное путешествие. Таким-то образом он и познакомился с Андре – в африканской реке, между пастями крокодилов и челюстями людоедов. Немудрено, что знакомство сразу же переросло в очень близкое.
Нужно ли вновь описывать, как они жили в плену у людоедов, как их там откармливали, чтобы потом съесть; рассказывать об их побеге и о том, что им довелось испытать в африканской пустыне? Нужно ли повторять о том, что Фрике, расставшись с Андре, угодил в лапы пиратов, которые увезли его в Аргентину, что он опять бежал и на этот раз попал в плен к краснокожим, вновь спасся, самым оригинальным способом пересек Кордильеры и, наконец, воссоединился с друзьями в Вальпараисо.
Вместе пустились они в плавание через океан и на австралийском берегу снова угодили к людоедам. Их уже собирались насадить на вертел, изжарить и съесть под гарниром из овощей, как вдруг раздался властный окрик:
– Стой!.. Именем закона!..
Появилась высокая фигура в полной жандармской форме; а так как все это происходило вечером, то неясный свет костра придал ей колоссальные размеры.
То был Онезим-Филибер Барбантон, служивший в Новой Каледонии жандармом, вышедший в отставку и на пути во Францию потерпевший кораблекрушение.
Итак, Барбантон выхватил саблю и объявил остолбеневшим дикарям о том, что в случае неповиновения разгонит «незаконное сборище» силой. Запнувшись обо что-то впопыхах, он упал, тотчас же вскочил и поднял свалившуюся с головы треуголку. Надевая ее опять, он сделал воинственный жест и повторил:
– Ну же, расходитесь, а не то плохо вам будет!
Дикарям, не понимавшим по-французски, послышалось, будто высокий человек произнес слово «табу». Решив, что он наложил «табу» на свою шляпу, они разом пали все ниц, подобострастно восклицая: «Табу! Табу!»
Статус священности и неприкосновенности переходил со шляпы на ее владельца, и в глазах дикарей он таким образом превращался в божество. Так, благодаря Барбантону, чудом спаслись Андре и Фрике. Разумеется, они подружились.
Вернувшись на родину, отставной жандарм снял военную форму и открыл в Париже табачную лавочку, получив на нее права от казначейства в качестве награды за долгую службу в придачу к пенсии.
Увы! Барбантон, достаточно поломавший косточки на трудной службе в колонии, не обрел и на родине желанного покоя.
Мы уже видели, как его жена, урожденная Элодия Лера, превратила его домашний очаг в преисподнюю. Постоянная, утонченная и злобная тирания измучила бравого жандармского унтера до такой степени, что он с сожалением вспоминал время, когда находился в обществе людоедов-канаков.
Дикари разом пали все ниц, подобострастно восклицая: «Табу! Табу!»
Тем временем Андре и Фрике вновь отправились в путешествия, на этот раз по Океании [12] . Цель – учреждение большого торгово-земледельческого предприятия на Суматре, обещавшего огромные барыши. Но обстоятельства сложились чересчур неблагоприятно. Им пришлось уехать с Суматры, после чего они пережили целый ряд удивительных приключений, в результате которых парижскому гамену Фрике довелось даже двадцать четыре часа побыть в роли султана Борнео.
Вернулись они домой ни с чем, обогатившись лишь надеждами на лучшее будущее и приобретенным опытом.
12
Имеется в виду роман «Под Южным Крестом».
Тут подоспело громадное состояние, доставшееся Андре Бреванну после смерти дяди-миллионера. Первым делом наследника было устроить Фрике, оградив его от материальной нужды. Но Фрике не пошел ни на какие уговоры, как ни старался щадить его самолюбие Андре Бреванн. Он не желал «примазываться к чужому богатству», решив зарабатывать на жизнь сам.
– В таком случае возьми у меня хоть взаймы для начала. Потом отдашь, когда станешь на ноги. Процентов я не спрошу, – предложил Андре.
На это Фрике согласился. Принявшись за пополнение своего скудного образования, он в то же время занялся слесарно-механической работой, в которой был очень искусен. У Фрике был положительно талант изобретателя. Терпеливый, как бенедиктинец, упорный в работе, трезвенник, почти аскет в быту, он обладал необыкновенной подвижностью и ловкостью в руках. За какой-то год он изобрел или усовершенствовал целый ряд инструментов, наиболее используемых в промышленности, между прочим, аппарат для штамповки металлических пуговиц и многое другое в этом роде. К нему в карман потекли деньжонки, да так, что он и сам удивился. Правда, ему одному ни за что бы не суметь воспользоваться своими патентами, но за этим делом внимательно следил Андре и делал частые публикации в газетах.
Теперь Фрике изобретал аппарат для промывки золота! За него он мог получить целое состояние, но бросил все и даже свой любимый Париж, по первому зову «мсье Андре», как он звал своего земного бога. Бросил, без колебаний, даже не поинтересовавшись куда ехать, по какому делу и надолго ли. Только распорядился обеспечить свою экономку!
– Чем же мне сейчас плохо? – рассуждал молодой парижанин. – Путешествуем мы по-царски. Яхта отделана, как дворец, спальня моя – точно будуар светской женщины! столуемся не хуже, чем в Cafe-Anglais. Едем, куда хотим и делаем только то, что по душе, а можем вовсе ничего не делать. Я нахожу, что у нас тут уж слишком много комфорта, и это меня даже пугает.