Охотницы за привидениями
Шрифт:
— Да он спит как убитый, думаю, стонать она будет совершенно напрасно.
— Идем, тебе говорю. И захвати фонарик.
— Ну хорошо, — обреченно сказала Женька, и мы покинули комнату. Не успели мы достигнуть первого этажа, как услышали чей-то стон, затем приглушенные причитания, снова стон, и все стихло.
— Ну вот, пожалуйста, — удовлетворенно заявила я. Женька постояла, прислушиваясь, и, качая головой, заметила:
— Любопытно, для кого леди старается.
— Вот сейчас у нее и спросим.
Однако это было проще сказать, чем сделать. Мы прошлись по коридору дважды из конца в конец, но больше не услышали ни звука.
— Куда
— Она наверняка в подвале, — ответила я.
Мы отправились к той самой решетке, что привлекла наше внимание в прошлый раз, и я приложилась к ней ухом. Мне показалось или снизу действительно донесся слабый звук?
— Придется спускаться, — сказала я, переходя на шепот.
— У нас нет веревки, — напомнила Женька. Было заметно, что она отчаянно трусит. Если честно, я тоже ужасно боялась, но сильнее страха было желание покончить с тайнами.
— Веревку ты спрятала в кладовке, — напомнила я, и Женька кивнула, решив, как видно, соревноваться со мной в бесстрашии.
Мы сходили в кладовку, взяли веревку, а потом прихватили из кухни нож. Провозившись минут пятнадцать, смогли поднять решетку, сунули физиономии в отверстие и поежились: снизу пахнуло могильным холодом.
— Кто полезет? — нервно спросила Женька. — Обеим нельзя, кто-то должен страховать здесь. — Подружка извлекла из кармана пижамы монетку (подозреваю, прихваченную ею как раз для такого случая). — Орел — ты, решка — я.
Я нисколько не удивилась, что лезть пришлось мне, только чертыхнулась мысленно в адрес своей удачи. Один конец веревки мы привязали к ручке соседней двери, а другой сбросили вниз, после чего я с Женькиной помощью пролезла в дыру и…
Вспоминать, как я спускалась, даже не хочется, спуск сложным не был, шахта оказалась довольно узкой, так что я упиралась в стену ногами, но, оказавшись в каменном мешке, я испытала такой ужас, что едва не лишилась сознания. Ноги мои коснулись пола, а я, включив фонарик, попыталась оглядеться.
— Ну что? — зловещим шепотом спросила Женька.
— Это в самом деле вентиляционная шахта, — разочарованно ответила я. — Отсюда два хода: налево и направо. Куда идти?
— Налево.
— Почему?
— Не знаю.
Я опустилась на корточки, светя фонариком. Правый ход был узким и бесконечно длинным. Двигаться придется на четвереньках, и одному богу ведомо, как долго. Я поежилась и обратила взор к другому ходу. Судя по всему, он был тупиковым, впереди я ясно различала стену, но… что-то показалось мне любопытным, я продвинулась вперед, еще немного, еще… черт, так и есть. Ход неожиданно обрывался, поняла я это с опозданием и, взвизгнув, полетела вниз.
— Анфиса, — отчаянно позвала Женька, а я упала на что-то мягкое и с облегчением перевела дух. Фонарик погас, наверное, я случайно нажала кнопку.
— Спокойно, — сказала я себе и крикнула: — Все в порядке. — После чего включила фонарь, моля бога, чтобы свет загорелся. Фонарик работал исправно, но облегчение я почувствовала лишь на мгновение. Первое, что я увидела, — стена, сложенная из больших камней, и сводчатый потолок. Комната была довольно просторная, за моей спиной виднелась дверь. А еще я увидела туфли, обыкновенные мужские туфли, которые были на чьих-то ногах. Заподозрив неладное, я посветила прямо перед собой и взвыла так, что у меня уши заложило.
Я сидела верхом на мужчине, то есть он лежал себе смирно, а я умудрилась
Я закатила глаза, слабо простонала и хлопнулась на каменный пол, фонарик откатился в сторону, а я посоветовала себе потерять сознание, чтобы это безобразие разом прекратилось, но сознание упорно не желало покидать меня. Я захныкала от жалости к себе. Потом приподнялась сама и подняла фонарик — надо было что-то срочно предпринимать для своего спасения, раз этот кошмар сам по себе исчезать не собирается.
Для начала я встала на ноги и, стараясь не смотреть на труп, достигла двери. Мои худшие предположения оправдались: дверь была заперта и открыть ее не представлялось возможным. Но ведь должна я как-то выбраться отсюда? Я еще раз огляделась, принципиально игнорируя труп. Первое, что бросилось в глаза, — длинная цепь, вделанная одним концом в стену. Другой конец цепи заканчивался чем-то подозрительно напоминающим ошейник. Прямо у стены — нары (на них-то и покоился труп), маленький столик, на нем алюминиевая ложка и миска, в стене, в метре над нарами, — отверстие, через которое я сюда проникла, это действительно была вентиляционная шахта, в помещении ни намека на окошко, даже крохотное, и не будь здесь вентиляционного отверстия, дышать вскоре не было бы никакой возможности.
Тут я вспомнила о подружке и крикнула:
— Женька, со мной все в порядке, слышишь? — Хотя какой уж тут порядок. Мое внимание привлекло вот еще что: отверстие в шахту было забрано решеткой, сейчас она висела на одном болте. Окончательно осмелев, я взобралась на нары и осмотрела решетку как следует. — Мама моя, — пробормотала я через пару минут, потому что получалось вот что: я нахожусь в самой настоящей тюрьме, в которой, вне всякого сомнения, держали человека, и человек этот, пытаясь выбраться, смог вывернуть болты на решетке. Я так перепугалась, что не желала оставаться здесь не только лишнюю минуту, но и секунду. Дотянулась до отверстия и, используя для упора решетку, влезла внутрь, но это было самым простым делом на пути освобождения: ход, по которому я скатилась сюда, был покатым, наподобие горки, и, как я по нему поднимусь, оставалось загадкой.
Выключить фонарик я боялась, а держать его в руках не было никакой возможности, кончилось тем, что я зажала его в зубах, перевернулась на спину, ногами уперлась в боковые стены, а руками в потолок и вот таким диковинным образом начала подниматься. Мысли в моей голове начисто отсутствовали, кроме одной: я навеки останусь в этом каменном мешке. На счастье, ход был коротким, вскоре я почувствовала, что пол подо мной выравнивается, встала на четвереньки — отсюда до шахты, где ждет меня Женька, рукой подать. Сунув фонарик в карман, я ринулась в том направлении, но вдруг что-то больно треснуло меня по затылку, я взвизгнула, а кто-то надо мной ойкнул.