Охотник и Воробей
Шрифт:
– Было, но сейчас нет. Такой алтарь был в каждом Столе, - пояснил Номи.
– Но возможно рабочим остался только один.
– То есть, Глен-не-Глен не уверен, что даже доберись мы туда - алтарь заработает.
Охотник пожал плечами:
– Выходит так.
– Я на брошенные земли не поеду.
– Я тоже не хочу. Тем более тащить туда тебя.
Странник покосился на охотника, помолчал, и спросил:
– Поэтому вместо севера мы едем на юг?
– Для начала. Мы должны оставить хотя бы образец твоей крови в надёжных руках. А ещё лучше - дождаться результата.
– Я так и знал, - вздохнул Воробей.
– Ты - последняя
– Лично я считаю, что попытка наделить людей волшебством, таящимся в тебе, имеет больше шансов на успех, чем то, что предлагает Глен.
– Угу, конечно...
– И не забудь: он всё время твердит, что ты опасен. Он тебя боится!
– Так и сказал?
– Насторожился Воробей.
– Я раньше не мог понять почему, а теперь понимаю.
– Дааа...
– И даже Триша смотрит на тебя как... Она случаем не шпионка?
– В смысле?
– Воробей опешил.
– Я не чувствую от неё запаха волшебства, но, может, она состоит в какой-то вражеской банде? Осведомителем.
– С чего ты взял?!
– Ну... У неё сердцебиение учащается, когда она смотрит на нас, особенно на тебя. Да ещё и вопросы странные задаёт.
– Она не шпион, - странник вздохнул.
– Она влюблена.
– Влюблена?!
– В меня, - кивнул странник, - именно так выглядит любовь со стороны.
– Но, почему она переживает когда смотрит и на меня тоже?
– Охотник недоумённо нахмурился.
– Кто знает? Может, потому что ты вечно со мной, как банный лист. Кто знает, что там у нас с тобой!
– Он хохотнул.
– Шляются два грязных мужика по бездорожью.
– Да иди ты!
Временная остановка в столице незаметно из нескольких дней превратилась в неделю, а потом и в две. Им всё время не хватало чего-то, чтобы отправиться в дорогу: то зерно для лошадей не по той цене, то Воробью понадобилась новая сумка взамен взятой у мадам Лунь. В конце концов Номи вынужден был признать: они просто боятся отправиться в путь. Чувство было для него новое. Не сказать, что страха раньше охотник не испытывал: ему были знакомы и настороженность, когда люди в придорожной гостинице начинают нехорошо кучковаться на другом конце зала, и ужас, стынущий в груди, перед лицом гигантского нежитя. Но теперешнее нежелание двигаться вперёд - это было внове. Воробей целыми днями пропадал в городе, и казалось, что такое положение дел их полностью устраивает. Словно нашествие нежитей, перипетии с храмовниками - всё это где-то далеко, не здесь и не с ними. Трясина дней затягивала Номи, и единственное, что время от времени его встряхивало, не давало забыться в оцепенении - это Глен-не-Глен, вспышками появляющийся в его сознании.
– О чём ты думаешь вообще?
– Возмущался дух в следующую их встречу.
– Осень на носу. Ливни как зарядят - как вы будете ехать?
– Меньше людей на дорогах - меньше проблем, - буркнул охотник. В этот раз их встреча опять перенесла его в комнату времён ученичества. В несуществующее больше окно светили звёзды. Где-то в кустах стрекотали сверчки.
– Это когда ты был охотником - меньше людей, меньше проблем, - поправил его Глен.
– Сейчас ты - простой наёмник, охраняешь странствующего лекаря. А куда это лекаря осенью по лужам понесёт? Да ещё на юг? Говорил я тебе - опасен он, - дух покачал головой.
– Ты себя совсем забыл.
– В смысле 'забыл'?
– Нахмурился Номи.
– Вспомни, что мы должны делать?
– Спасать человечество.
– Да. А ты сейчас чем занимаешься? Ладно, я понимаю твоё стремление съездить на юг увидеть сына. Но в Столе ты почему застрял?
– Я...
– охотник замолчал. Нахмурился. Всему объяснение - связь между ним и странником. Эмоции и чувства Воробья пробиваются к нему и заставляют вести себя иначе, неестественным для себя способом. Выходит, Воробей сейчас настолько неуверен в предстоящем деле, что даже Номи не может найти в себе сил сдвинуться с места. Сегодня же он поговорит с напарником.
– Я решу эту проблему.
Глен сокрушённо покачал головой:
– Помни, будьте предельно осторожны. Ты - последняя надежда человечества.
Комната - и Глен вместе с ней - растаяла. Номи лежал на прохудившемся матрасе в мансарде дома Мегева. В настоящем мире тоже уже наступила ночь, но звёзд почти не было видно: Глен прав, совсем скоро опять начнётся сезон дождей. Лето пролетело - не успел он даже моргнуть. Где Воробья Основатели носят? Охотник сел на кровати. Странник всё чаще пропадал допоздна и даже невиданное дело: в последние дни пропускал ужин. Чем он занимается? Охотник подозревал, что ничем законным, но никогда раньше не уточнял. Пришло время спросить: похоже, дела Воробья окончательно стали и его делами тоже.
Странник вернулся глубоко за полночь. От него пахло усталостью, старыми бумагами, потом и дешёвым вином. Воробей крадучись прошёл к своей кровати и вздрогнул, когда охотник кашлянул в темноте.
– Где ты был?
– Тихо, чтобы не разбудить Тришу, спросил он. В старом доме слышимость была такая, что чихнуть в подполе нельзя было, чтобы с мансарды тебе не сказали 'будь здоров'. По крайней мере охотнику так казалось.
– По делам, - буркнул странник и принялся торопливо раздеваться.
– По каким делам?
– Ты мне папочка, что ли?
– Совсем не по-взрослому попытался уйти от ответа Воробей.
– Я твой напарник, а не папочка, - Номи старался, чтобы его голос звучал как всегда спокойно. По тому, как занервничал странник, ничего хорошего эти загадочные дела не обещали.
Странник пошуршал в темноте и затих. Номи видел, что он сидит нахохлившись на кровати, похожий на большого воробья.
– Я боюсь, - наконец, произнёс он.
– Твои ребята в Тронстене, они... не порежут меня на кусочки?
– Не порежут, не бойся, - успокоил его Номи.
– Просто возьмут у тебя образец крови. Может, тканей. Немного больно, но ничего смертельного.
– Как комарик укусил, - хихикнул Воробей, похоже, вспомнив что-то. Охотник хмыкнул в ответ, не найдя что ответить. Они помолчали в темноте. Номи прислушивался к размеренному дыханию Триши, спящей внизу. Старика Мегева опять дома не было. В подполе шуршали мыши. Еле слышно вздыхал и поскрипывал дом.
– Я не хочу ехать в Стол С, - со вздохом признался Воробей.
– Очень. Нам придётся оставить коней - там ведь нет дорог? И двигаться дальше пешком. Через весь континент. Сколько времени это займёт? Год? Даже если ни одна тварь не схарчит нас по дороге. И даже если всё получится, что потом смогут написать в хрониках про этот поход? Одним предложением: 'они шли, шли, и, наконец, дошли'. Кто оценит наши стёртые ноги? Сырые рубашки от вечного дождя? Вечный недоед и недосып?