Охотник на лис
Шрифт:
Я ответил отказом и был уверен, что он заранее знал этот ответ. После того как я убедился в назойливой манере Джона постоянно вмешиваться не в свои дела, я ни за что не взялся бы за работу Чака. Кроме того, главным тренером все же был Чак.
– Не думаю, что Чак может быть тренером, – сказал Джон.
Честно говоря, как человек, который любил Чака, должен сказать, что Дюпону не следовало нанимать его в качестве главного тренера. Чак был университетским тренером. Ему было тридцать, и он мог бы быть прекрасным администратором, но его личные качества и уровень профессиональной подготовки не
Я долго пытался понять, почему Дюпон нанял Чака в качестве первого тренера в Вилланова. Он хотел, чтобы эту руководящую должность занимал тот, кого он мог бы контролировать. Джон был бы не прочь и сам быть главным тренером, но он не хотел связываться с обязанностями главного тренера. Ему совершенно не хотелось ежедневно заниматься расписанием тренировок, возней с матами и всей той утомительной рутиной, которая была необходима для повседневного руководства спортивным центром по подготовке борцов. Он не проявлял интереса к тому, чтобы изучить правила Национальной ассоциации студенческого спорта о наборе новичков.
Я не мог бы упомянуть ни одной из функциональных обязанностей обычного тренера первого дивизиона, с которой Дюпон был бы в состоянии справиться. Он не мог даже разобраться в простом принципе распределения новичков по категориям и выделения стипендий. Но он хотел, чтобы с ним обращались как с главным тренером, и, возможно, следовало брать выше – все только для того, чтобы он мог почувствовать себя главным тренером. В интервью, которое Джон дал прессе, он упомянул о себе как о главном тренере.
Лежа на больничной койке, Дюпон сказал мне, что вскоре он должен будет отъехать из города, а к моменту своего возвращения он бы хотел, чтобы Чак уже ушел. И что это я должен уволить его.
Я должен был бы сказать Джону, что не буду делать этого. Я должен был бы уйти вместе с Чаком.
Не могу вспомнить, как я сообщил Чаку о том, что он уволен. Я рад, что не могу этого вспомнить, потому что даже два десятилетия спустя мне причиняет боль мысль о том, что я сделал его. Я хотел бы стереть из памяти этот ужасный момент своей жизни. Следовало бы заставить Джона сделать его собственную грязную работу. Не думаю, однако, что у него хватило бы мужества на это. Он был таким слабаком, что предпочитал уцепиться за сильных личностей и пользоваться ими, чтобы добиться того, чего хотел.
Университет дал необходимые разъяснения по поводу ухода Чака. Его официальный представитель сообщил журналистам, что тренеры по борьбе пришли к коллективному мнению о том, что, хотя Ярнолл и числился главным тренером, обязанности главного тренера команды на самом деле исполнял Дюпон. Какая хрень! Я никогда так не считал, в противном случае я просто не пошел бы в Вилланова.
Спортивный директор университета, Тед Ацето, отметил в опубликованном заявлении: «Дюпон является и всегда был главным тренером нашей борцовской команды. Чак Ярнолл занимал должность главного сотренера. Джон Дюпон остается главным тренером нашей борцовской команды».
Когда до меня дошли последние новости, у меня сложилось впечатление, что дело нечисто и что происходит какая-то закулисная интрига.
Я чувствовал себя в Вилланова так, словно угодил в ловушку, по двум причинам: первое – мне нужны были деньги, второе – до чемпионата мира 1987 года оставалось всего несколько месяцев, и я не мог сорвать свои тренировки. Я бы не смог найти для них других партнеров такого уровня, которые у меня были в Вилланова.
Все остальное также вселяло мало оптимизма.
Я не мог рассчитывать на поддержку Федерации спортивной борьбы США и вынужден был работать университетским тренером, чтобы обеспечивать себе тренировки и соревнования. Но найти работу в этой области становилось все труднее.
В 1972 году был утверждена Статья IX Поправок к Закону об образовании, которая запрещала дискриминацию по половому признаку в сфере образования. В легкой атлетике это означало создание равных условий на спортивной площадке для мужчин и женщин, то есть таких, при которых оба пола имели бы равные возможности.
Насколько я могу понять, Статья IX была направлена на то, чтобы расширить возможности женщин, сравняв их с возможностями, которые были предоставлены мужчинам. Однако в большинстве случаев это обернулось сокращением финансирования мужчин и предоставляемых им возможностей. Иногда весьма существенным сокращением. И на университетском уровне одним из наиболее пострадавших видов спорта оказалась борьба, где сравнительно с другими видами спорта участие мужчин гораздо выше, чем женщин.
Чтобы обеспечить выполнение требований Статьи IX, по всей стране были сокращены программы подготовки борцов: чем меньше программ, тем меньше рабочих мест. А чем меньше рабочих мест, тем больше тренеров, цепляющихся за работу, которую им посчастливилось найти. Я был двадцатишестилетним помощником тренера, и вокруг было достаточно много бывших главных тренеров старше и опытней меня, которые искали работу.
Когда мне в жизни приходилось туго, я обычно прикидывал, не пойти ли мне на военную службу. И теперь у меня опять появились мысли об этом. У военных была специальная борцовская команда, и если ты был достаточно хорошим борцом, твои обязанности заключались бы в том, чтобы представлять их на соревнованиях. Но поступление на военную службу никогда не входило в мои первоочередные планы, поскольку у меня еще оставались юношеские воспоминания о ветеранах вьетнамской войны, возвращавшихся домой. Они были ранены и искалечены, а их сограждане называли их «убийцами детей», правительство же, казалось, не обращало на них никакого внимания.
Мне пришла мысль, что я мог бы уехать из Вилланова, выбрать университет по душе, обосноваться где-нибудь рядом и оформить там себе пособие по социальному обеспечению. Однако в силу своего воспитания я не рассматривал такой вариант серьезно.
Я оказался в тупике. А Джон, поскольку с уходом Чака все формальные препятствия были устранены, теперь был вправе считаться официальным и бесспорным главным тренером по борьбе университета Вилланова.
Но он не был способен руководить спортивным центром. Я – тоже, поскольку он постоянно ошивался в моем кабинете, пьяный, рассказывал разные дурацкие, бессмысленные истории. Подозреваю, для Джона важнее было то, что я ублажаю его, чем то, что я пытаюсь обеспечить нормальную работу его центра.