Охотник на ведьм
Шрифт:
– Он поправится.
– У нас на кухне два трупа, – напомнила Катерина.
Я вернулся обратно. Старуха уже в старой вылинявшей шубе стояла у окна с внушительным заплечным мешком за спиной. Рядом на подоконнике с узелками в лапках стояли два чертика.
– Этих не берем. Если только...
– Мы знали, что ты добрый, Янош! – пропищали они, живо побросали свои узелки, подхватили сначала одного мертвеца и утащили в вентиляционную шахту на кухне, затем другого.
Потом вытащили оттуда что-то черное и всучили мне.
– Это я бы сам забрал! – я в досаде стряхнул со своего пальто пыль, копоть и налипшую паутину.
– Не за что, Янош, – они подобрали узелки и устроились на плечах старухи.
– Привык жить с людьми, в чистоте и довольстве? – старуха ухмылялась.
– Как будто вы не среди людей жили, – проворчал я и поморщился – от пальто явственно пахло псиной. Один чертик показал мне язык, другой поймал ползшего по стене таракана и с аппетитом сжевал. – Хоть какая-то от них польза...
На кухню зашли сестры. Катерина утирала слезы.
– Заставила Франтишека все забыть и уснуть, – произнесла она. – Так тяжело расставаться...
Старуха распахнула окно. В кухню ворвался свежий морозный воздух. Элишка прижалась ко мне, и я обнял ее. Черти на старухином плече захихикали.
– Будете еще подглядывать, подвешу вас на рожке месяца, – посулил я.
Первая в окно шагнула старуха, потом Катерина. Я взял Элишку за руку. Спустя миг все мы, невидимые, летели над просыпающимся городом. Гасли фонари, звенели трамваи, спешили по делам пешеходы, и автомобили, став совсем игрушечными, катили по извилистым улицам. Все дальше уносились крыши, башни и шпили. Светлело небо, и, растворяя звезды, за нашими спинами поднимался рассвет. Утренний морозный ветер и утреннее солнце умыли нас и подарили чувство свободы. Впереди же ждали простор бескрайних полей и лугов, сень волшебных лесов и те, в ком течет та же кровь, что у нас... Пришло время покончить с охотниками на ведьм и прежде всего убить охотника в самом себе...
2. Черный микроавтобус
Доктор с некоторым недоумением и с чрезмерным вниманием изучил рентгеновский снимок, а следом еще более пристально – мою голову.
– Как обычно, Мила, – бросил он медсестре и посмотрел на меня. – Удивительно быстро вы поправились, Ян. От трещины и следа не осталось, и шрам тоже почти исчез...
– На мне всегда заживает, как собаке, – я улыбнулся доктору. – К тому же, не люблю валяться без дела, тем более в больнице...
– Вы думаете, эти два обстоятельства взаимосвязаны? – скептически хмыкнул доктор и вновь глянул на снимок. – Я, конечно, вас выпишу. И все-таки загляните через недельку на всякий случай. Как-никак, а у вас было сотрясение.
Медсестра обработала голову чуть выше левого виска и обмотала ее бинтом.
– Спасибо, доктор, но думаю, это уже излишне.
– Ваша страховка покрыла все расходы, так что никаких дополнительных трат. Лишний раз...
Я покачал головой.
– Как пожелаете – мое дело предложить, – развел руками доктор. – А повязку к вечеру можете уже снять самостоятельно... И, знаете, что еще, Ян? Не хотелось бы вам говорить... – он немного замялся. – Это несколько неуместно, что ли, и нетактично, но обычно с такими ранениями как у вас, люди сразу отправляются на тот свет...
– Меня так сильно приложили? – полюбопытствовал я таким тоном, словно справлялся о погоде.
– Да. И я ожидал летального исхода, – доктор на мгновение нахмурился и после короткой паузы добавил. – Мне кажется, вы все-таки зря не написали заявление в полицию.
– Я уже говорил, что это бессмысленно – я не видел своего несостоявшегося убийцу.
– Что ж, тогда позвольте откланяться.
Доктор и медсестра вышли. Я скинул больничную одежду и одел свою. Ту, в которой меня сюда доставили. Она была выстирана и выглажена. Вычищенное пальто висело в шкафчике. Там же нашлись ботинки. Нащупав в кармане пальто связку ключей, я вышел из палаты и тут же столкнулся с Милой.
– Возьмите, Ян, – медсестра протянула вязанную шапочку. – На улице холодно, да она и повязку скроет... Жаль что вы выписываетесь...
– Что?
– Простите, – она смутилась. – Я, конечно, рада, что вы поправились... Я...
– Я очень благодарен вам за заботу, Мила...
Ее темные глаза загорелись, а на щеки лег румянец. Я взял шапочку из ее рук и одел. Дурацкая, яркая из белой и синей шерсти, спортивного типа, совершенно не подходила к моему классическому пальто. Но девушка бы обиделась.
Я вышел из больницы. Утро было ясное, с легким морозцем. Солнце слепило глаза. Я несколько минут постоял перед входом, жмурясь и оглядываясь по сторонам, потом сунул руки в карманы и пошел в направлении дома. На улицах было довольно многолюдно, движение – оживленное. Но я сразу почувствовал за собой слежку. Не прошло и пяти минут, как рядом притормозил черный микроавтобус, отъехала в сторону дверь.
– Садись, Ян, – произнес незнакомый женский голос.
Я остановился, глянул вокруг и скользнул в салон. Сел на обтянутое кожей кресло. Напротив сидело двое. Женщина, довольно молодая, худощавая брюнетка с собранными в хвост волосами, и примерно того же возраста мужчина, хотя уже седой. Оба были в деловых костюмах. Она в синем. Он в сером, в мелкую, едва заметную черную полоску. Что-то не похожи на моих сотрудников, предпочитающих строгий черный.
– Доброе утро, Ян, – сказала она, сперва внимательно оглядев меня.
Я поморщился в ответ и стянул с головы цветастую вязанную шапочку, которую меня заставила одеть медсестра. Оба, как и ожидалось, уставились на повязку на моей голове.
– Что произошло, Ян? – потребовала после легкого замешательства она.
– Мне проломили голову, – отозвался я. – Так что я не совсем в курсе...
– Доминик и Петр мертвы.
– Я знаю, – прошептал я.
– Что?! – мужчина уставил на меня злой взгляд. – Почему ты тогда жив?
– Я не знаю.
– Это выглядит очень подозрительно.
Я глянул на них с непониманием.
– Вы, кстати, не представились, – заметил я.
– Это Томаш. Я – Диана.
– Отличное имя для охотницы, – я чуть кивнул ей.
– Они никогда не пытались переманить тебя на свою сторону? – продолжил расспросы Томаш.
– Нет.
– Но у тебя был повод...
– Какой?
Они с некоторым недоумением переглянулись.
– Ты сам мог убить Доминика и Петра, – предположила Диана.