Охотник на ведьм

Негатин Игорь

— Саша, а вы помните, мы с вами говорили про ведьм?

— Да, — кивнул я, — помню.

Базиль удивленно посмотрел на меня. Даже головой покачал — мол, ну вы, барин, даете, с людьми такие вещи обсуждать. Не стану же я сейчас объяснять, что был в таком состоянии, что, как на исповеди, готов был все выложить.

— Так вот, — продолжила Вилия, — после нашего разговора я еще раз прочитала одну из книг Гинтараса Бересневичюса о религиозных реформах в Прибалтике. Интересные вещи попались. К примеру, про лесное божество — прародительницу всех ведьм, ведуний и травниц. Хотя, если подумать, не совсем правильно называть ее божеством.

— Если дословно перевести литовское слово «дейве», то да — божество, а точнее — богиня. Но мне кажется, это не совсем верно. Неудачный перевод, — заметил я, — скорее

всего — лесной дух, хозяйка леса. Божество, но рангом поменьше, чем небожители. Тем более что в язычестве лес издревне воспринимали как живое существо, укрывающее множество загадочных обитателей.

— Да, так будет точнее, — согласилась Вилия. — Так вот, эта хозяйка леса общалась даже с чертом, но с благой целью — узнать о таинствах природы, получить знания, необходимые людям для того, чтобы жить в гармонии с природой. Конечно, это существо было по своей натуре двойственно; она могла быть и доброй, и злой. Это уже позднее, когда началось нашествие христианской религии, ведуньи были окончательно демонизированы — они мешали служителям церкви.

— Мешали порабощать людей, — неожиданно сказал О`Фаррел.

— Базиль, — она укоризненно покачала головой, — и это говорит человек, который сегодня утром был в костеле на рождественской службе!

— Просто рассказываю то, что прочел в другой книге, — улыбнулся он.

— Я читала, как начались гонения на ведьм, — неожиданно поддержала разговор Наталья, — даже одну легенду помню. Хотите, расскажу?

— Про добрую хозяйку леса? — усмехнулся я.

— Нет, — она покачала головой, — про охотников на ведьм.

У меня по спине даже холодок прошел. Судя по виду О`Фаррела, у него было схожее чувство. Базиль откашлялся и спросил:

— Охотники… Имеешь в виду инквизицию?

— Не знаю, — пожала худенькими плечами Наташа, — про это не было сказано. В ней говорилось о людях, обуянных темными силами. Они служили своим злым богам, которые обрекли их на это ремесло, наградив за это бессмертием. Охотники убивали ведуний, чтобы освободиться от этой кары — жить вечно.

Если бы сейчас выстрелили, я бы даже не пошевелился. Смотрел на огонь и ждал. Чего? Того, что мне еще что-нибудь расскажут про нас, пусть и в виде истории, облеченной в форму легенды. Хорошая рождественская сказка, ничего не скажешь! В комнате стало тихо, только дрова в камине слегка потрескивали. Базиль так вцепился в подлокотник кресла, что даже костяшки пальцев побелели, и, прищурившись, смотрел в окно.

— Что-то я проголодался, — хрипло сказал О`Фаррел.

— Желудок, а не человек, — ответил я и с усилием улыбнулся.

Поздно вечером, а точнее — уже ночью, когда все угомонились, я осторожно выбрался из кровати и спустился вниз. Не спалось. Может, эта легенда, рассказанная Натальей, повлияла, а может, просто мысли покоя не давали. Большинство из них оптимизма не добавляло. Джинние… Нежить эта местная, черт бы ее побрал. Стоя у окна, я выкурил несколько сигарет, потом тихо оделся и выбрался из дома. Да, знаю, что поступаю глупо, но сидеть и ждать, даже не попытавшись выяснить, что происходит, было выше моих сил. Я понимал, чем рискую, но скажите — что, остальная моя жизнь была безопаснее? Нет. Тогда чего мне опасаться? Умереть? Мы все когда-нибудь умрем, поэтому бояться нечего. Из тайника прихватил пистолет, стилет, и вышел на улицу. Слегка подморозило; хорошо, что днем двор от снега вычистил, иначе черта с два бы тихо уехал. Легенда, так некстати рассказанная Натальей, только подстегнула меня. Не знаю, почему, но такая тоска накатила. Кто мы такие? Проклятые всеми богами охотники на ведьм? Не было ни злости, ни обиды. На кого обижаться? На судьбу — глупо, на себя — бессмысленно. Оставалось одно — делай, что должен, и будь, что будет.

Улицы города, по вполне понятной причине, были пустынны — Рождество. Как ни крути, это семейный праздник, поэтому все сидят дома, передвигаясь по нехитрому маршруту — от холодильника до дивана. Завтра — да, начнется движение, народ будет ходить в гости и веселиться. Я добрался до пригорода, где расположилась это нежить, и притормозил рядом с дорожным указателем. Опоздал. Джинние здесь уже побывала — красное зарево пожара освещало ночное небо. Рядом с домом, до которого было метров триста, было очень людно — несмотря на праздничный

вечер. Даже слишком. Здание, расположенное на краю поселка, горело ярким пламенем. Вдалеке послышались пожарные сирены. Не повезло ребятам, хлопотное дежурство им выпало. Надо отсюда уезжать, пока полиция не объявилась. Нет, не скажу, чтобы меня это сильно удивило. Все-таки восточные методы отличаются от наших. Я бы тихо пришел и так же тихо ушел. Тут нет — если уж устраивать праздник, то со всей возможной пышностью. Ну и нафига надо было дом поджигать? Ладно, черт с ним, с домом; надеюсь, она мотель не сожгла? Развернулся и поехал в сторону города; если уж выбрался на свежий воздух, то надо постараться выжать из этого вечера все, что можно.

Через двадцать минут я подъехал к небольшому мотелю. На первом этаже разместился небольшой ресторанчик, известный хорошей кухней, а на втором — небольшая гостиница для туристов. На парковке между двумя микроавтобусами стояла описанная Базилем машина. Я остановил автомобиль неподалеку от входа и вошел в зал. Про убранство говорить ничего не буду — сами, наверное, поняли. Все тот же стиль «Да здравствует смычка города и деревни». Посетителей было немного: толстяк-дальнобойщик, уныло поглощающий суп, небольшая компания в углу, пьющая пиво, и две проститутки у стойки бара. За конторкой скучала администратор, разговаривая с кем-то по городскому телефону. Точнее сказать — не разговаривала, а слушала. Надо понимать — та самая любительница кошек и кактусов. Я осмотрелся, подождал, пока она закончит разговор, и подошел поближе.

— Добрый вечер…

— Добрый вечер, — кивнула она, — меня уже предупредили, вас ждут.

— Меня?

— Да, господин Айдаров, — она, по-моему, удивилась не меньше. Среди ночи пришел человек, явно не кофе попить, а по делу — и еще удивляется, что его кто-то ожидает!

— Конечно, — согласился я, — меня… Наверное, ждут.

— Вот по этой лестнице подниметесь на второй этаж и повернете направо. Вторая дверь, под номером четыре.

— Спасибо…

Я поднялся наверх и, повернув, в указанном направлении, подошел к двери. Ну что же, раз меня ожидают, то стучаться не обязательно. Вздохнув, я нажал на дверную ручку и вошел в небольшую комнату. Да, меня ждали…

— Добрый вечер, Александр…

— Здравствуйте…

XVII

— Проходи, раз пришел…

Небольшая полутемная комната, которую освещают только два светильника, висящих на стене. Стандартная для небольших гостиниц обстановка — пол застелен ковролином едкого синего цвета, двуспальная кровать, на которую небрежно брошена изящная дамская сумочка. У противоположной стены — комод с зеркалом, маленький журнальный столик и два кресла. Сразу у входа — вешалка и еще одна дверь, куда я без всякого стеснения и заглянул. Ванная комната. Пусто…

— Осторожничаешь, Охотник? — усмехнулась джинние. — Не бойся, я совершенно одна.

— А сама не боишься? — спросил я.

— Нет, — она покачала головой, — не боюсь. В твоей душе больше смятения, чем желания убивать. Не знаешь, кому верить и чего ожидать. Ты ведь поговорить пришел, не так ли?

— Пожалуй, что да, поговорить, — кивнул я.

— Верю. Садись, — джинние кивнула на кресло, — посидим за дастарханом, как старые приятели. Будем пить чай и разговаривать.

Я кивнул и, расстегнув куртку, уселся в кресло, стоящее в самом углу комнаты. Как-то спокойнее себя чувствую, когда за спиной глухая стена. Кто знает, чем дело обернется? Посмотрел на джинние и, поморщившись, снял с пальца перстень. Во-первых, он был очень горячий и создавал определенные неудобства. Во-вторых, когда он на пальце, на месте лица нежити — лишь темное пятно. Не привык я общаться с тьмой, мне нужны глаза, пусть они и ненастоящие. Пока она заваривала чай, была возможность рассмотреть ее получше. На вид лет сорок. Высокая, где-то метр семьдесят пять, не меньше. Черная одежда, плотно облегающая тело, выгодно подчеркивала хорошую фигуру. Высокая упругая грудь, на которой взгляд невольно задержался, и длинные волосы, отливающие, как воронье крыло. Украшений почти нет, кроме золотой заколки с рубином, которой волосы перехвачены в замысловатый хвост. Глаза — как две черные вишни, и красиво очерченные губы. Да, мимо такой спокойно не пройдешь. Пока перстень не наденешь…