Охотник на ведьм
Шрифт:
— Нравлюсь? — она хитро смотрит на меня и, выпрямившись, проводит руками по своей груди. — Неужели нет? Фривольных мыслей не возникает? Не поверю, что в мыслях ты меня уже не раздел. А может, успел не только раздеть?
— Возникает, — усмехаюсь я, — и раздеть тоже успел. Но красивое тело — еще не все.
— Неужели? — она притворно удивляется.
— Давай лучше чайку попьем…
— Уверен, что хочешь только чаю? — и голос под стать фигуре — грудной, манящий.
— Да, — улыбаюсь в ответ я, — уверен.
— Ты любишь крепкий черный чай. Сладкий, — она не
— Умеешь читать мысли?
— Нет, просто встречала людей, которые знали тебя в прошлом.
— Меня? В прошлом?
— В твоей прошлой жизни, если быть точной. Все в этой жизни меняется, даже наши тела, только вкусы остаются неизменными. Что же ты замолчал?
— Думаю. Слушать тебя дальше или откланяться.
— Дело твое, но ведь ты пришел не просто так, — она улыбнулась, показав ослепительно белые зубы, — что ты хочешь узнать?
— Сейчас уже и не знаю…
— Значит, я все-таки понравилась, — она довольно улыбается.
— Начни с самого начала, раз ты такая откровенная… А ты не боишься, что…
— Нет, не боюсь.
— И ты знаешь ответы на все вопросы?
— Я знаю многое…
— Расскажи для начала про себя, ночь впереди долгая…
— Ну что же, — она немного помедлила и, усмехнувшись, начала рассказывать, — слушай. Человек был создан из сухой и звонкой глины, а мы — из чистого пламени огня. Джинны — это создания, отличные от людей и ангелов, но и общего не так уж мало. Нам также присущи понятия разум, сила, свобода выбора между истиной и ложью, правильным и неправильным, хорошим и плохим…
Через два часа мы закончили нашу беседу, и я поднялся из кресла. На столе остывал недопитый чай (за разговором мы совершенно забыли про него) и стояли какие-то восточные сладости. В комнате было накурено — дымили мы нещадно. Я молча застегнул куртку и подошел к дверям.
— Жалко, что небеса нас разбросали по разные стороны, — сказала джинние.
— Может быть, и так, — кивнул я. — Спасибо тебе за вечер, он был, как это сказать…
— Он был последним перед бурей, — улыбнулась она. — Не знаю, чем все это закончится, но будет искренне жаль, если я встречу тебя еще раз. Сегодняшний вечер — это исключение из правил. В следующую встречу один из нас погибнет.
— Да, сегодня прекрасная ночь, — ответил я. — До свидания…
— Прощай, Охотник…
Часы показывали четыре часа утра, когда я вышел из мотеля. Все та же администратор, скучающая за конторкой, проводила меня усталым взглядом и опять уткнулась в какую-то книгу с изображенным на обложке красавцем в смокинге. Очередной любовный роман, которым она пытается заполнить пустоту своей жизни? Одни бумажные эмоции сменяются другими, а жизнь останется прежней — унылой и пустой. Под ногами хрустнул подмерзший к утру снег, и морозный воздух приятно обжег лицо. Я сел в машину и посмотрел на свое отражение в зеркале. Да, Айдаров, тебе до книжных красавцев далеко, вон уже и седина появилась на висках. Правы были древние: многие знания — многие печали. Каждый раз, когда узнаю о таких, как я, что-то новое — словно неподъемная тяжесть прижимает меня к земле. Но все же, несмотря
Подъехав к дому, я заметил О`Фаррела, стоящего на крыльце. Не спится ему или заметил, что моей машины нет? Он спокойно смотрел, как я иду к дому.
— Где ты был?
— Ездил по городу, — ответил я и попытался пройти в дом.
— Подожди, — Базиль повернулся ко мне, — ездил к джинние?
— Да, — кивнул в ответ я.
— Убил?
— Нет. Сейчас в этом нет смысла.
— Что значит — «нет»?
— У слова «нет», Базиль, есть только одно значение. Кстати, она упокоила эту нежить, за которой следила несколько дней, так что проблем с ним уже не будет, — тихо сказал я. — Пусти меня в дом. Я устал и хочу спать. Завтра поговорим.
— Натали не спала всю ночь. Ждала тебя, переживала. Зачем ты сорвался к этой джинние, если не хотел ее убивать?
— Хотел поговорить.
— Джинние и соврет — недорого возьмет…
— Нет, — покачал головой я, — не тот случай.
— Спать у тебя не получится. Тебя ждет Натали. Хотела ехать тебя искать, но я не пустил. Она сейчас в библиотеке. По-моему, плачет. Успокой ее, если сможешь.
— Да. Скажу, что ездил кататься по ночному городу. Дышал воздухом дорог.
— Она тебя любит, Александр…
— Я ее тоже люблю.
Базиль внимательно посмотрел на меня и покачал головой. Ничего не сказал, отвернулся и начал раскуривать сигару. Он прав — достаточно слов.
Наташа сидела в кресле перед камином, завернувшись с головой в теплый шерстяной плед и, не отрываясь, смотрела на огонь. За окном началась небольшая метель, швырнула на стекла колючий снег. Вовремя вернулся. Я подошел к ней и опустился рядом на пол, привалившись спиной к соседнему креслу.
— Почему не спишь, Малыш?
— Я боялась, что ты не вернешься, — тихо сказала она. — Собралась ехать на поиски, но Базиль не пустил. Мне было страшно. Очень страшно.
Березовые дрова в камине уютно потрескивали, распространяя по комнате тепло. Когда смотришь на пламя, возникает чувство, будто наблюдаешь за необыкновенным спектаклем, созданным театром теней. Отблески света, сочные переливы углей. Тепло и уютно.
— Он правильно сделал, — сказал я. — Не дело девушке ночью ездить по городу. Опасно.
— Меня никто не посмеет тронуть.
— Эх, — вздохнул я, — если бы это было правдой… Даже в нашем спокойном городе по ночам убивают. Впрочем, не только по ночам.
— Да, — согласилась она, — бывает и просто так, ни за что.
— Пойдем отдыхать, Малыш.
— Подожди, Саша! Мне… Нам надо поговорить.
— Может, завтра утром? — спросил я.
— Нет, — она немного помолчала, — сейчас. Пожалуйста.
— Что ты хочешь сказать, Малыш?
— То, что я тебе говорила не раз. Я ведьма.
— Ты еще совсем глупенькая, Наташка, — качаю головой я, — это плохая шутка. Есть в мире много вещей, которыми лучше не шутить.