Охотник на ведьм
Шрифт:
— Шарунас пустил? — я недоверчиво покачал головой. — С кем же ты к нему приехал?
— Не торопи, все по порядку расскажу.
— Ладно, — кивнул я, — продолжай.
— Ну, вошли в дом, значит. В кабинете поговорили. Шарунас вдруг в бутылку полез. Ну, повздорили малость, а он вдруг за пушку схватился, пришлось отобрать. Деловой этот у меня пистолет забрал, а потом возьми и выстрели ему в голову.
— Ну а ты, значит, ни при делах?
— Я вор, а не мокрушник. Мне терять нечего, так что говорю, как есть, — спокойно ответил он. — Мог бы прогнать туфту, коли с пользой. А раз такие дела, чего уж чернуху лепить. В общем, когда его замочили, жена к двери рванула, пришлось догнать.
— Девочку зачем изнасиловали?
— Это шнурок этот, мать его так! Ему, козлу, сказали сторожить! Ребенка на бригаду кидать мазы не было. Она же больная была — даже из комнаты не выходила. Не хотел я этого щенка с собой брать, но под рукой другой машины не оказалось. Пришлось взять, вместо водилы. Сучонок этот ходил весь в долгах как в шелках. Вот и шестерил по мелочам. Кто знал, что простой разговор таким фуфлом обернется. Ну а потом, пока мы в кабинете деньги искали, он девочку сторожил…
— А деловой этот…
— Твой заместитель… по бизнесу.
— Мой? — не понял я. — Погоди — ты что, имеешь в виду нового партнера Шарунаса?
— Ну наконец-то, — усмехнулся он. — Вроде не дурак, должен соображать.
Я вытащил из кармана сигареты и посмотрел на пленника.
— Будешь?
— Давай, один черт, от рака легких уже не умру, — он храбрился, но глаза выдавали.
— А что за туриста из Праги по Литве таскали? — спросил я.
— Хрен его разберет, — он пожал плечами, — мутный кадр, это и к гадалке не ходи. Я сначала думал, что он малость малахольный, вроде тех яйцеголовых, которые по телику воду заряжают. А потом в глаза ему глянул — нет, серьезный человек, не фраер какой-нибудь. Такой убьет и не задумается.
— Из деловых?
— Нет, — он подумал немного и покачал головой, — точно нет. «Один на льдине».
— А почему решил, что малахольный?
— С чудинкой он, понимаешь. Таскался по разным странным местам. Его этот деловой мне и сосватал — мол, пришел серьезный человек из Праги. Надо с ероплана встретить, устроить и по Литве повозить, вроде как охрана.
— А ты что, эскорт-услугами промышляешь? — я обвел глазами комнату. — Не похоже.
— Ты на хазу-то не смотри. Если надо, я и в высшем обществе за своего сойду. Только партаки надо прикрыть, чтобы лохов заранее не пугать. А дела у нас не выбирают, если серьезные люди за человека слово замолвили.
— В какой гостинице жил этот Пражанин?
— Нерис. На улице Донелайче. Номер не знаю, мы его всегда в холле дожидались. Знаю, что на пятом этаже жил — заприметил по лифту.
— Ну вот, больше у меня вопросов нет, — я поднялся и посмотрел на него. Руки, стянутые за спиной, подрагивают, но сидит спокойно, только взгляд в сторону отвел.
— Пора? — он посмотрел на меня и тяжело сглотнул слюну. Лицо моментально покрылось испариной, резко завоняло потом.
— Ты мне больше не нужен, — я затолкал записную книжку в карман куртки и пошел к выходу. — Живи…
Да, не убил. Какой смысл? На кровь посмотреть? Видел предостаточно. Месть? Кому? За что? Жажду крови водой не утоляют, а мертвых не поднимешь. Мальчику глотку перерезал за дело, а этого убивать — только пачкаться. Да и стучать он не побежит. Скорее всего, заляжет на дно, не всякий и найдет.
Машину, стоящую неподалеку, успело занести снегом. Настоящая зима, не то, что в Италии. А все-таки жаль, что не успел побродить по Ватикану — красивый город. Ладно, вот разберусь с делами, уговорю Наташку и рванем вместе. Устроим себе «Римские каникулы». Домой я вернулся под утро и сразу был атакован зверьем — полезли на руки, словно век не видели. Поужинал (а точнее — позавтракал)
Проснулся я около девяти — отдохнувший, словно в той, прошлой жизни. Наскоро размялся, погулял с псом, позавтракал. Звери, как всегда, затеяли небольшую склоку на кухне, не поделив теннисный мяч. Зверинец, а не квартира; надо отсюда сваливать, и побыстрее — там места будет побольше. Пока пил кофе, вспомнил про О`Фаррела. Точнее — про его коллекцию ножей. Один из них очень меня заинтересовал. Надо будет нарисовать эскиз и в Румшишкяй съездить, к кузнецу. Ничего особенного, что-то вроде шотландских скин-ду. Самое то, чтобы глотки резать. Да, я хладнокровная сволочь — инструменты начинаю подбирать, со вкусом к новому ремеслу. По специальности. По рождению. По грехам…
Съездил осмотреться в новый дом, заодно сделал примерный список вещей, которые необходимы в первую очередь. По идее, здесь нужно все — начиная от мебели и заканчивая посудой. Для начала хотя бы кухню и спальню сделать, остальное можно и потом. Не откладывая дело в долгий ящик, вызвал мебельщиков из одной небольшой фирмы. Ее директор в прошлом был моим постоянным клиентом — заядлый охотник. Я даже усмехнулся — так казалась далека та прошлая мирная жизнь. А ведь прошло всего ничего — полгода, не больше. Перед моими глазами встают люди, которые встретились на этом пути. Сколько их было? А сколько смертей, потерь, грязи… Чужие жизни, которые оборвал легко, будто свою собственную. Прав — не прав. Не я установил правила игры. Я и сам не знаю, сколько мне еще отмеряно этой очередной жизни. Может статься, что совсем немного. Ладно, нечего себя жалеть. Пока еще жив, надо этим таинственным пражским гостем заняться. Не нравятся мне эти туристические поездки. Надо, надо… Все надо. Только где взять машинку, которая увеличивает количество часов в сутках?
Когда я отъезжал от дома, позвонил Авгур. Да, объявился наконец, пропащая душа. Он всегда так — выскакивает, словно черт из табакерки, и начинает меня грузить разными непонятными делами и проблемами. Придется встретиться и узнать, что нового на неживом Прибалтийском фронте… Мы с ним договорились встретиться у памятника литовским летчикам Дарюсу и Гиренасу. Да, тем самым, которые пролетели 6411 километров через Анлантику и потерпели крушение, не долетев до Каунаса всего 650 километров. Рухнули в лес, в районе Солдино, и погибли. Одна из версий трагедии — зацепили верхушку сосны, другая — сбили немецкие зенитчики. Есть еще и третья, но про нее в следующий раз расскажу — вон уже Петр Васильевич топает. В своем неизменном сером пальто и в шапке, похожей на пирожок. Шапки похожего фасона в советские времена носили члены Политбюро. Нет, я их не видел. И не встречал. По телевизору видел репортажи, из серии: «в аэропорту братскую делегацию встречали… и другие товарищи…».
— Ты хорошо выглядишь, — улыбнулся Авгур, — лучше, чем во время нашей последней встречи. Даже глаза изменились.
— Вашими молитвами, Петр Васильевич, — кивнул я.
— Пусть бы и так, — согласился он, — главное, чтобы на пользу делу. Работа для тебя есть.
— Где именно, — спросил я, — и что именно?
— Что именно — не скажу, — он задумчиво сгреб с гранитного парапета снег, будто в снежки собрался играть. — Слухи нехорошие.
— Рассказывайте…
— Информации, в общем, никакой. Есть один скульптор в Литве. Из молодых, да ранних. Талантлив, удачлив в бизнесе. Но понимаешь, какое дело — болтают разные нехорошие вещи про него.