Охотник за бабочками 2

Костин Сергей

— А что с ним может быть. Это с нами всегда … Хорошо не буду. Размеры пока трудно определить, но на глазок не слишком большой. На запросы не отвечает. И сам ни о чем не спрашивает. Вот только…

— Выкладывай все, — махнул я рукой, — Теперь все равно.

— Цыпленок наш как-то странно на него реагирует. До появления аппарата летел и не дергался. А сейчас мечется по сторонам, как пьяный. Своих, что ли, чует. Может нам принять дополнительные меры предосторожности?

— Волк! А ты что молчишь? — я уставился в пололок.

—

Разве здесь кто-то хочет слышать мое мнение? Но раз уж спросили, то выслушайте официальное заявление. Если к нам летит дружок Цыпленка, то я немедленно подаю в отставку. У меня больше сил нет заплаты на себе ставить. Не корпус, а одеяло лоскутное. На людях стыдно будет показаться.

Врет насчет заплат. Просто у него за последние дни напрочь снесло с десяток звезд, вот и переживает, бедняга.

— В отставку подавать будешь, когда на Землю вернемся. А пока хватит хандрить и подключайся к работе. Про защиту Кузьмич не зря сказал. Может всякое произойти.

Потянулись томительные минуты ожидания. Цыпленок и правда вел себя неадекватно. Бросался из стороны в сторону, даже пытался пару раз нас протаранить. Вселенский плавным маневрированием уходил от прямого столкновения, вызывая тем самым негодование цыпленка.

— Точно, своих чует, — Кузьмич вспотел и поэтому не мог летать. Мало кто способен летать с сырыми крыльями, — Отвалить бы нам в сторонку немного. В случае чего смыться попробуем.

— Закрой рот, Кузьмич, без тебя тошно, — я следил за показаниями приборов и времени на причитания первого помощника не оставалось, — Доложи лучше, что с нашим незнакомцем?

— Все ближе, и ближе, и ближе, подлетает к нам летательный аппарат. Со стороны звезды заходит. Что б, значит, не видно его было. Но про размеры могу точно сказать, что совсем даже не больших. Чуть меньше Цыпленка. И молчит.

— Командир, можно обратиться?

— Нет, Корабль. Никакой стрельбы. Еще неизвестно кто это.

— Было бы сказано, — вздохнул Вселенский, — Но держу его на прицеле.

— Выходит из света, — сообщил Кузьмич, — Есть! Опознание прошло. Командир! Цыпленок на него нападает. Так это же…!

— Вижу.

Глазастый цыпленок совсем озверел и на полной скорости мчался к самолетающей телеге штабс-капитана Орлова. А то, что именно его колымага болталась перед нами, сомнений не было. Во всей вселенной только один человек мог выйти со своей командой в открытый космос на такой вот допотопщине.

— Быстро к ним! — если глазастый врежется в телегу, то от Орлова останется пустое место. Что ему здесь надо?

Вселенский рванул с места с тройными перегрузками на двигательно-опорный аппарат. Но мы явно не успевали.

Я видел, как Цыпленок на полной скорости врезается в неподвижно висящую телегу штабс-капитана Орлова. Огромная, на всю вселенную вспышка поглотила их, сжигая в своем пламене все живое.

— Конец, — прошептал Кузьмич.

— Не каркай. Может кто в живых и останется.

— Согласно показаний датчиков там все расплавилось за сотую долю секунды. Ненавижу.

О ком говорил Кузьмич и так понятно. Ненавидеть здесь можно было только Цыпленка. Таких людей погубить. Лучших представителей нации.

— Ой! Командир, так кто-то шевелится.

Кузьмич оказался прав. Пламя вспышки спало, и теперь можно было разглядеть слипшиеся друг с другом Цыпленка и повозку. Не знаю, что там с первым, а у корабля штабс-капитана только штукатурка кое где отлетела.

Из чрева повозки показались три фигурки, помахали нам руками и поплыли к застывшему цыпленку.

— Это что у них, скафандры? — красив чертовски Кузьмич с широко распахнутыми глазами.

То, во что были одеты ребята из повозки скафандрами назвать было трудно. Грубо простеганные, изготовленные скорей всего из старинного французского материала типа «а-ля брезент» робы. Тройные резиновые перчатки. Аквариумы для рыбок на головах. И по две железные бочки с кислородом за спиной.

— А неплохо держаться, — Корабль осторожно приближался к спаренным кораблям, готовый в случае чего помочь.

— А зачем им веревки? — Кузьмич интересуется.

А это и так понятно.

Орловская команда, бессовестно пиная Цыпленка, обкручивала его крылья веревками и подтягивала к телеге. Если бы не их невероятно большие бочки для кислорода, ребята, без сомнения, управились бы гораздо быстрее. Но кто пробовал летать с такими старинными приспособлениями, тот по достоинству оценит самоотверженность и выучку команды штабс-капитана Орлова.

— А цыпленок даже не рыпается, — заметил я.

— Он офигел просто, — пояснил Кузьмич элементарные вещи, — Думал в сортир летающий врезался, а это крепость натуральная. Надо бы их технологию позаимствовать. Броня лучше некуда.

Штабс-капитан Орлов и его героическая команда закончили привязывать Цыпленка к повозке и вернулись под защиту своих стен. Через минуту, после того, как они скрылись, из нутра колымаги вылетела металлическая банка без крышки, к которой была прикреплена длинная тонкая проволока. Корабль ловко подхватил ее манипуляторами и без промедления доставил на капитанский мостик. Телега, заметив, что мы приняли их подарок, немного отлетела, натягивая проволоку.

— Чего это они консервами использованными швыряются? — недоумению Кузьмича не было предела. По его мнению, швыряние даже использованными продуктами питания граничило с национальным преступлением.

— Это связь, — пояснил я тупоголовой бабочке, которая ставила животные инстинкты выше развитой технической мысли, — Древнейший способ передачи сообщений на дальние расстояния. Вот смотри и запоминай.

Я по привычке постучал по донышку консервной банки:

— Вселенский Очень Линейный Корабль и его команда приветствует команду космической повозки Ее Величества! Прием!